Туркменский юмор - страница 9
Как-то Кемине шёл по дороге и встретил нескольких парней.
– Молла Кемине, почему вы пешком? – спросил один из них. – Раньше вы всегда ездили на осле.
– Вам лучше не спрашивать, а мне – не отвечать, – сказал Кемине. – Ишак мой потерялся… Я так благодарен судьбе. Ведь если бы я сидел на нём, то потерялся бы вместе с ним.
Как-то Кемине мимоходом заглянул к знакомым. В казане варилось мясо, и они готовились обедать. Но хозяйка была на редкость скупа, и ей не хотелось кормить гостя обедом.
– Коза такая старая, такая старая, – затараторила она, – что и через месяц не сварится.
– Гость тоже не молод, – спокойно заметил Кемине. – И уж если сел, то поднимется не раньше, как через полгода.
В это время в кибитку забежал козлёнок. Повертелся, покрутился, подошёл к Кемине и принялся жевать заплату на его шубе.
– Вах, как странно! – воскликнул тот, – Обычно гостя угощают козлёнком, а тут козлёнок норовит съесть гостя.
Ещё раз довелось Кемине попасть к богатым, но скупым людям.
Пришёл он усталый, голодный и видит: стоит на огне казан, а из него валит ароматный пар.
«Тут я пообедаю и отдохну», – подумал поэт. Но хозяевам не хотелось разделить трапезу с гостем. Посовещавшись, они решили предложить ему чёрствый чурек и выпроводить, а потом самим поесть. Кемине не захотел портить аппетит, хотя был смертельг но голоден. Да и уходить не собирался.
Хозяйка принесла целую гору свежего, только что испечённого чурека, положила его в хурджум и повесила на стену. А казан сняла с огня и отставила в сторону.
– Теперь пора и спать ложиться, – сказала она и стала готовить постель.
Кемине пришлось лечь с пустым желудком. Сон к нему не шёл. Когда хозяева уснули, его ноги будто сами собой встали, руки тихонько подняли крышку казана и стали шарить в поисках съестного. В казане оказалась пара жареных гусей. Со всеми предосторожностями он вытащил их. А чтобы посуда не пустовала, положил в неё пару чарыков, оказавшихся под рукой. Достать из хурджума чурек тоже не составило труда. Поэт устроил пир горой.
Крепко закусив и набравшись сил на дальнюю дорогу, Кемине решил примерно наказать жадных хозяев. Он взял из птичника петухов, посадил их за пазуху и, растолкав храпевшего хозяина, сказал:
– У меня неотложное дело, я должен уйти… Счастливо оставаться.
– Куда так рано, подожди хоть, пока петухи запоют, – лицемерно упрашивал хозяин.
– Петухи пропоют в дороге, – ответил Кемине.
– Ах, как жаль! – стал сокрушаться хозяин. – Мы даже не посидели с тобой, не поговорили как следует, я даже не знаю кто из нас старше, а кто моложе?
– А сколько тебе, дорогой? – спросил Кемине.
– Два раза по двадцать и десяток. А тебе?
– Точно не знаю, – сказал поэт, – но помню, когда я ещё был мальчишкой, еле-еле достававшим чурек из хурджума, что висел на стене, тогда Чарык-батыры совершили набег на Казан-кала и изгнали оттуда Гусей-ханов.
Кемине попрощался и ушёл.
– Слава аллаху, – сказал хозяин, проснувшись утром. – Наконец-то отвязались от непрошеного гостя. Вот уж поедим в своё удовольствие… Жена, ставь казан.
Хозяйку не пришлось упрашивать. Она быстро разожгла очаг, водворила на него казан и оба – муж и жена – стали глотать слюнки в ожидании гусятины.
В котле зашипело, запищало, показался дым.
– В чём дело? – удивился муж.
– Всё радуется уходу гостя, – ответила жена. Сняли крышку с казана, а там – чарыки. Кинулись к хурджуму – и он пуст.
– Ведь он же намекал мне! – простонал муж, и тут же пустился в погоню.
Вывернув наизнанку шубу и став неузнаваемым, Кемине шёл не торопясь.
– Куда так рано собрался? – остановил он своего негостеприимного хозяина.
– Ай, у меня ночевал гость по имени Кемине… – отвечал тот запыхавшись. – Знаешь, что он сделал? – И он рассказал всё как было.
– Подумать только! – возмутился Кемине. – То aie самое он сотворил со мной! Я ведь, как и ты, ищу его.
Они пошли вместе. Но вот дорога раздвоилась.
– Мы не знаем по какой он пошёл, – сказал Кемине, – поэтому нам лучше разделиться. Ты иди по одной, а я – по другой. Кто-нибудь из нас обязательно поймает этого нечестивца и накажет за двоих.