Твари творчества - страница 46

«Отлично, разбей ее!» — наказала я, порадовавшись возможности навредить тем, кто ее там установил. Он покрутился вокруг камеры, пошарил в карманах брюк в поисках какого-нибудь предмета. Но не найдя ничего, замахнулся ногой, отчего его тело приняло горизонтальное положение. После нескольких отчаянных попыток ему все-таки удалось пнуть камеру ногой, и она полетела вниз. Это вызвало у меня новый приступ восхищения Винни. «Если б ты видел себя со стороны! Прямо фреска Микеланджело! — изливала я свой восторг. — Вот таким я тебя люблю… летающим! В тебе все-таки больше птички, чем жеребенка!» Винни замахал по-балетному руками, изображая крылья. «У любви, как у пташки крылья…Это кто, Кармен?» — пропел он, все еще паря в воздухе у фонаря и болтая ногами. Его отбрасывало то в одну, то в другую сторону. «Как там дальше… любовь…» «Лю-бовь, лю-бовь…» — подхватила я что есть мочи. «Любовь, любовь!» — затянули мы на два голоса, хохоча и радуясь своей импровизации и чистому звуку, набиравшему силу в пустом пространстве.

Не успела я допеть очередную «любовь», как все внутри меня начало вибрировать, гудеть, превратив мое тело в полый инструмент. Вдруг оно вытянулось в струну, словно кто-то схватил меня за темечко, и стало медленно подниматься вверх. Замерев от страха и сжав еще крепче в своих объятиях Потапку, я продолжала тянуть последнюю ноту, пока было сил.

Винни, заметив мою левитацию, стал ехидно подбадривать: «Еще чуть-чуть, ну что ж так неловко! Ну, еще… Ногами, работай ногами и дыши, дыши!»

Допев до конца свою «любовь», я стала осторожно дышать, все еще не веря в то, что с нами происходит. «Страшно… Дух захватывает», — прошептала я Винни, который, казалось, не видел ничего сверхъестественного в происходящем. «А все «любовь»… не надо упоминать ее всуе!» — пыхтя от волнения, шептала я, почти добравшись до его уха. «Ну да, — продолжал ерничать Винни, — любовь зла…» Но тут же заметил мой испуганный взгляд и замолк. «Осторожней… У меня… сейчас получается, как никогда, не видишь… что ли?» Сказав это, я вдруг начала резко набирать высоту, оставив где-то внизу своего друга. Боясь потерять его, сделала усилие и притормозила, для чего пришлось выдохнуть остатки воздуха из легких и несколько секунд висеть, задержав дыхание.

Я видела под своей ногой его русое темечко, которое приближалось, по мере набора им высоты. Но вот оно оказалось прямо под моей стопой, и я с удовольствием пнула его, словно, это был мяч. Винни нырнул вниз, потом, спружинив, тут же взлетел на пару метров выше меня. Сдерживая приступ смеха, от которого сразу же менялось положение тела в воздухе, я прокричала: «Тобой можно играть в футбол!» Но Винни моя шутка не понравилась. «Не увлекайся, — обиженно отозвался он, — а то улечу куда-нибудь, потом не найдешь!» Я послушалась. И тут же предложила: «Давай попробуем смотаться куда-нибудь, — посмотрим, что у них там… как будто мы — летающая экологическая милиция». Потапка, уже освоившийся в моих объятиях, как будто он только и делал, что летал каждый день над двором, мяукнул одобрительно. Винни согласился, но сначала объяснил, как нужно работать в воздухе ногами и правильно дышать, чтобы перемещаться, не набирая высоту. Это оказалось совсем не сложно и приспособившись, я смогла ускорять и замедлять свое движение.

Пролетев несколько сотен метров и зависнув над соседним районом, где стояли такие же дома — кубики и торчали искусственные макушки деревьев, мы убедились, что зеленых натуральных насаждений, почти не осталось. Повсюду их заменяли яркие искусственные газоны, пластиковые деревья и фотоинсталляции, с изображением парков вместо самих реальных парков. Не говоря уже о перетяжках с призывами: «Что надо смотреть и что надо слушать!», «С нами телебосс!», «Двойной стандарт — наша марка», «Все на выборы Главного режиссера!», «Павлов-Массмедийкин все решит за вас!»

«Ну как впечатление?» — спросила я Винни. Он пожал плечами. «Внизу еще есть какая-то иллюзия… а так..»

Я чувствовала то же, что и он. Но нельзя было позволить настроению испортиться — в воздух можно подниматься только с легкой душой, иначе упадешь.