Твари творчества - страница 51
Вид ключа вызвал во мне новый приступ ярости. Ну, Винни, — негодовала я мысленно, =- вляпаешься, потом за тебя расхлебывай…
«Прошу вас покинуть квартиру!» — заорала я. Она как-то театрально захлопотала над свертками и, сменив тембр, зашептала: «Тише, детей разбудите…» Словно по команде, — дети принялись визжать что есть мочи. Она засуетилась, засюсюкала с младенцами, потом села на диван и, расстегнув кофту, вынула обе груди и стала одновременно кормить близнецов.
Мое присутствие ее ничуть не смущало, да вряд ли на нее вообще что-либо производило впечатление. Она продолжала свое занятие с безмятежностью робота. Я стояла, остолбенев. Но вот она подняла взгляд и ровным голосом без интонаций произнесла:
«Я вам с Вениамином работу нашла. Тут звонили. Я трубку сняла и обо всем договорилась. Предлагают роль бомжей, один съемочный день… Деньги большие, Павлов платит! Завтра в десять перезвонят».
Не знаю, как я сдержалась, чтобы не двинуть этой Музе в лицо, несмотря на двух младенцев, которыми она прикрывалась. Все, что я смогла, это снова заорать на нее.
«Да как вы могли найти мне работу? — я чуть не поперхнулась от возмущения, — врали бы, да не завирались!».
Но она, видно, привыкла к тому, что на нее орут. И ничуть не изменилась в лице.
«Ну, вы как хотите, а Вениамину нужно детей поднимать», — сказала она спокойно и даже как-то мирно.
«Ну это мы еще посмотрим — кто будет поднимать и чьи это дети. Как вы себя назвали?»
Она также бесстрастно повторила: «Муза!»
Не в силах продолжать этот издевательский разговор, я побежала к себе выяснять отношения с Винни.
Вбежав в свою квартиру, прокричала: «У тебя там какая-то хамка с детьми. Говорит, ты ее сам впустил».
«Это, наверное, мороженщица, — испуганно зашептал Винни. — А дети откуда?»
«Не знаю, наверное, плодится, посмотрев телевизор! Аферистка… и попался ей ты, как самый доверчивый…»
Винни на секунду затих, вникая в смысл моих слов, потом досадливо протянул: «Я так и знал! Ну ладно, потом что-нибудь с ней сделаем, если что — Вова займется…»
«Она говорит, детей кормить надо! Иди разбирайся!» — попыталась я решить ситуацию как можно быстрее.
Мои слова произвели обратный эффект. Тело Винни вдруг обмякло, колени подкосились, и он, как был в одежде, улегся на пол, свернувшись калачиком. «Можно я тут у тебя немного посплю… пять минут», — попросил он.
Мой ответ, даже если бы я захотела что- то сказать, он бы уже не услышал. Он крепко спал.
Глава 23. «Непреодолимые разногласия»
Ровно в десять утра раздался телефонный звонок Звонивший просил приехать для разговора с режиссером. Предлагали один съемочный день. По сюжету олигарх кормит бомжей.
«А почему именно я?» — решила я все-таки поинтересоваться, хотя задавать такие вопросы было делом бессмысленным. Ответ меня не порадовал: «О вас написали в газете, показали по телевизору, как вы с… э- э-э… Вениамином, сидите на куче мусора. Разве найдется сегодня такое усталое, испещренное морщинами, лицо, как у вас?!
Вы же, кажется, и пластических операций не делали? Это уникальный случай. И гонорар. Ну как?»
«Не звоните мне больше!» — рявкнула я и бросила трубку.
Судя по крикам, доносившимся из соседней квартиры, Винни уже разбирался с мороженщицей.
Поразмыслив, я решила позвонить ему — не дай Бог, он согласится.
«Что там у тебя?» — спросила я, хотя все и так было слышно.
«Да вот, ругаюсь… Она хочет назвать детей Вениамин — один и Вениамин — два…»
Я не удержалась и хихикнула.
«Тебе звонили со студии?» — перешла я на серьезный тон.
«Насчет бомжа?»
«Что ты им сказал?» — мои нервы не выдерживали.
«Сказал, что подумаю».
«А чего думать?! Пошли их!» — пыталась я воздействовать на Винни.
«А деньги?»
«Зачем тебе играть бомжа, которого кормит олигарх? Ты где такое видел?» — взывала я к его профессиональной совести.
«Детей надо поднимать! Да и на море можно поехать».
«Каких еще…» — но я не договорила. Я поняла, что мороженщица начала проникать в сознание Винни. Да еще его безудержная тяга к морю! Мне нечего было возразить.
«А как же наш спектакль?» — привела я последний, самый сокровенный довод. Но это был удар ниже пояса. И для Винни, и для меня. Мы оба знали, что «Марш одиночек» задохнулся. Его надо было закрывать. Вернее, он уже закрылся. И я бросила трубку.