Твои фотографии - страница 8

Ее лицо приобрело прежнее выражение.

— Нет, мне нравится, когда меня раздевают. Мой бойфренд, например. Но с тобой все иначе.

Он подошел к ней и обвил ее сзади руками.

— Так, значит, ты не дашь мне себя раздеть?

Она лукаво посмотрела на него.

— А тебе очень хочется меня раздеть?

— Очень, — с улыбкой ответил он.

— Ладно, только сделай это грубо.

— Зачем?

— Мартин, я не хочу чтобы ты со мной расчувствовался, ладно? Все пойдет кувырком, если ты начнешь распускать нюни.

Он выпустил ее.

— Дай-ка сюда фотоаппарат.

— Только не это, — сказала Джина, — я не разрешу снимать меня.

— Потом мы их сожжем. Ну, давай я докажу, что вовсе не такой чувствительный.

Джина открыла сумку, нашла фотоаппарат и кинула ему. Он приземлился на матрасе рядом с ним.

— Ну-ка, знойная женщина, покажи себя, — сказал он.

Она улыбнулась и выгнула спину, приподнимая груди руками. Мартин щелкнул, и она быстро подбежала, чтобы посмотреть, что получилось. Он потряс высунувшимся снимком и показал ей.

— Ну как?

— У меня тут какой-то странный подбородок. Дай-ка я тебя сниму.

Мартин снял пиджак и откинулся на кровати.

— Задери рубашку, — приказала Джина.

Он подчинился.

— Так ты похож на малолетнюю жертву из подпольной порнухи. Прими более мужественный вид.

Мартин рассмеялся и сменил позу. Она положила ему руку на плечо и прижала его к кровати. Скоро ему стало тяжело, и он попытался скинуть ее, но она не сдавалась и продолжала щелкать фотоаппаратом. Он обвил ее ногами и подмял под себя. Следуя пожеланиям Джины, он рванул вниз чашечки ее лифчика и начал целовать вынырнувшие наружу груди, а потом расстегнул застежку. Потом, смеясь, взял фотоаппарат и сделал еще один снимок.

— Вот эту, пожалуй, стоит поместить в Интернет… — Его смех был прерван ударом ноги в голову, и он повалился с кровати на пол.

Еще в четыре Элисон поняла, что Мартин на работу не вернется. Ей и до этого сложно было сконцентрироваться на работе, но теперь она чувствовала себя положительно несчастной. Она не была на сто процентов уверенной, что Мартин проведет этот вечер, трахая Джину, — иногда после затянувшегося обеда он отправлялся прямиком домой — но какое-то странное печальное чувство подсказывало, что именно так оно и есть.

Прежде чем позвонить своему бойфренду, она выждала полтора часа, чтобы совладать с настроением. У Эдриана настроение практически не менялось — единственное, что могло бы вызвать у него депрессию, это всемирный дефицит сэндвичей с беконом, — и поэтому он всегда остро чувствовал, если с ней было что-то не так.

— У вас все нормально? — спросила она весело.

— Ага, — он над чем-то смеялся.

— Ну и что же вы сегодня воссоздаете?

— Выступление «Нирваны» в Ридинге. Второе, на пике их популярности, когда ходили все эти истории про наркотики, и они выступали вслед за Ником Кейвом. Сьюзан сперла из больницы инвалидное кресло.

— Что?

— Ничего страшного, оно старое, никто его не хватится. Оно было нам необходимо, потому что тогда он точно в таком же выкатился на сцену.

— Ясно.

— Не злись. — Слышно было, как Сьюзан кричит что-то из их комнаты.

— Я не злюсь.

— Я пока не смог вырваться в магазин, но ты не волнуйся. Сюзанн меня подстрахует.

— Эд, я вообще-то поэтому и звоню. Я тут подумала, может, нам лучше пойти в ресторан. Можно Сьюзан с собой взять, если хочешь.

Он помолчал.

— В какой ресторан?

— Неважно. Куда-нибудь рядом с домом.

— В «Генриз»! — заорала Сьюзан.

— О, только не это, — взмолилась Элисон, — скажи ей, что мы туда не пойдем. Скажи ей, что я заплачу, только давайте пойдем куда-нибудь в другое место.

— А мне нравится «Генриз».

— Ну, Эдриан, мы все время туда ходим. С таким же успехом можно пойти и в пивнушку за углом.

— Она, наверное, предпочитает что-нибудь покруче, — послышался голос Сьюзан, обращенный к Эдриану.

Чувствуя себя поверженной, Элисон сдалась:

— Хорошо, «Генриз» так «Генриз». Можешь заказать столик?

Мартин был не дурак, чтобы покупать цветы. Он понимал, что рассуждает как подлец, но все же считал, что вечер, проведенный с Джиной, пошел ему, в некотором роде, на пользу. Благодаря этому он сможет острее ощутить свою вину перед женой. Главное — не слишком оправдываться и не очень-то извиняться, а то, не дай бог, Клаудия почувствует, что за ним есть грешки и почище, чем веселый вечер в клубе, где он и был застукан подругой жены.