Твои грязные правила - страница 4

- Не выражайся при Соне, - коверкает она меня. - Ты что из меня изверга делаешь? Да если бы не я, ты бы детдоме жила! А сейчас бы уже на панели стояла!

- Бабушка прекрати, - цежу сквозь зубы, чувствуя, как меня начинает трясти.

- Что, прекрати?! – выпучив свои и без того огромные за толстыми линзами очков глаза, женщина начинает выхватывать из моих рук кухонную утварь. Я знаю, чем все закончится. Скандалом. Я буду нервничать, быть может, плакать, как и мой ребенок, а бабушка, довольная, отчалит в свою комнату, наслаждаясь триумфом. Но я не собираюсь доставлять ей удовольствие, не пойду с ней на скандал.

- За что на мою голову наказание-то такое?! Что мать была проституткой! Родила и бросила тебя, укатила к своим мужикам. А мне всю жизнь мучайся! – продолжает она кричать. Я же тем временем, выключив плиту с так и не приготовленным ужином, подхожу к малышке. Взяв в охапку ее и детский журнал, выхожу из комнаты.

- Куда пошла?! – еще больше ерепенится старуха, увидев, что никто не собирается выслушивать ее. - Срач мне тут оставила!

- Уберу потом, - кричу, не обернувшись.

Зайдя в комнату, защелкиваю дверь на замок. Усаживаю малышку на кровать и, поцеловав в щечку, отхожу к окну. Пытаюсь успокоиться. От злости руки ходуном ходят. Единственное желание – поскорее съехать от нее. Но пока у меня нет работы, ничего не получится.

Помогаю малышке справиться с наклейками, понемногу прихожу в себя. Спустя час, понимаю, что выйти все-таки придется. Нужно покормить ужином Соню, у самой же аппетит пропал напрочь.

Оставив малышку за конструктором, выхожу на кухню. Баба Галя, конечно же, там. Разве она покинет поле сражения, не одержав победы? Запасшись терпением, возвращаюсь к готовке. Пока я дожариваю котлеты и делаю пюре, она не отходит от меня ни на минуту. Абстрагируюсь от реальности, не желая выслушивать ее оскорбления. Я делаю так всегда – привычка с самого детства. Кое-как закончив с ужином, вымываю посуду. Возвращаюсь в комнату с тарелкой еды. Поставив на детский столик блюдо, кормлю малышку.

После ужина купаю Соню и, дав на ночь лекарство, укладываю спать. Слава богу, насморк почти прошел, завтра после обеда нам назначен прием у педиатра. Если допустит Соню к садику, будет просто замечательно.

Когда малышка засыпает, я вспоминаю о своем перепачканном костюме. Преодолевая дикую усталость в теле, беру наряд и направляюсь в ванную. Застирав ткань, вешаю на сушку.

Искупавшись, возвращаюсь в комнату. Опустив голову на подушку, прикрываю глаза. Несмотря на усталость, сон никак не идет. Перед глазами снова и снова всплывает образ того чокнутого блондина: сильные, с бугрящимися венами руки, лежащие на руле, прищуренный взгляд небесно-голубых глаз, кривая ухмылка на губах. Распахнув глаза, встаю тихонечко с кровати. Выдвинув ящик письменного стола, достаю альбом. Усаживаюсь поудобнее и, включив настольную лампу, делаю набросок. Не знаю, как у меня получается, но будто руки сами знают что рисовать. Удивляюсь и тому, насколько четко я запомнила его внешность: каждый волосок его прически, морщинки в уголках глаз, даже сережку-гвоздик в его левом ухе.

Глава 2

- Алина, отлучусь всего на пару часов, мне нужно быть на собеседовании. Обещаю, к четырем заберу малышку, - смотрю на подругу с мольбой в глазах. Соседка хмурится, нервно посматривая вглубь квартиры.

- Лейла, только до четырех. У меня муж возвращается из командировки. Ты же знаешь, какой он, начнет злиться, что ребенок у нас, - я вижу, ей не хочется мне отказывать. Но и мне деваться некуда, если бы ситуация не была безвыходной ни за что бы не стала просить ее.

- Я успею, Алин, - киваю, отпуская малышку в коридор.

- Ладно, оставляй, - вздохнув устало, Алина забирает из моих рук рюкзак. Заглядываю через проем вглубь, вижу, что Соня уже в гостиной. По-хозяйски пододвинув табурет к шкафу, достает с полки любимую деревянную матрешку соседки.

- Алин, спасибо тебе огромное. Я твоя вечная должница, - рассыпаюсь в благодарностях, пятясь к лифту.

- Да я все понимаю. Дай Бог, чтобы с работой у тебя все срослось, и вы поскорей умотали от бабки.