Творческий подход к предвидению - страница 7

Шейн отпустил Акану и отступил, глядя на нее с тоскливой жадностью. Тоска исчезла почти так же быстро, как и появилась, но сам факт ее существования и того, что Шейн сильно хотел ее, заставили ее сердце забиться быстрее.

— Добро пожаловать домой, Акана.

Она изо всех сил старалась скрыть дрожь, но черт побери! Его голос как-то странно влиял на нее, особенно когда Шейн использовал этот низкий, теплый тон, с которым обращался только к ней.

— Это не дом.

Она фыркнула и уже собиралась быстро пройти мимо мужчины, но в последнюю секунду вспомнила про грязную подъездную дорожку и свои трехдюймовые каблуки.

— Здесь больше от дома, который когда-либо был у тебя.

Акана замешкала, но что-то в его тоне все-таки заставило ее ответить:

— Я не понимаю, о чем ты говоришь.

Его громкий смех следовал за ней в ярко освещенный дом. Кремовые стены и темная крепкая деревянная мебель не соответствовали вкусу Аканы, но Эйлин и Шон Данн прекрасно вписывались в эту обстановку. Им удалось сочетать раннюю Америку с рядом предметов, привезенных из Ирландии, что делало это место уникальным. Гравюры в рамках с изображениями Ирландии висели вперемешку с семейными портретами. Темно-зеленая ткань предметов мебели оттеняла мягкие, жизнерадостные желтые тона, которые Эйлин разбросала по комнате в виде подушек и цветов. Единственной странной нотой была аметистовая ваза, подаренная Лео Данном своей матери, которая стояла на почетном месте на каминной полке. Акана глубоко вдохнула и почувствовала, как внутри нее что-то сжалось от теперь уже знакомых запахов сырой земли, полированного дерева и семьи.

Она удивленно моргнула.

Семья? С каких, черт возьми, пор?

Она тихо забурчала и направилась на кухню, зная, что Эйлин Джолун Данн не обрадуется, если Акана не зайдет поздороваться, прежде чем отправится в свою комнату. Она отмахнулась от мыслей о «своей» комнате, ради Эйлин нацепив на лицо улыбку.

— Боги, дитя, ты выглядишь измученной. Садись, а я приготовлю тебе чашечку хорошего чая, — в мягком ирландском акценте Эйлин было что-то британское, говорящее о том, что женщина вышла из семьи ирландских завоевателей. Тот факт, что Эйлин Данн считала себя ирландкой до мозга костей, не имел никакого значения для тех, кто намеревался уничтожить все британское во времена расцвета ИРА^>3. Возможно, именно поэтому Шон Данн перевез свою семью в Америку.

— Ты святая, Эйлин, — Акана сердито посмотрела на Шейна, который вошел в комнату, одарив свою мать поцелуем в щеку. — В отличие от некоторых моих знакомых.

Звонкий смех Эйлин наполнил комнату.

— Ах, понятно. Вы что, опять поссорились? — ее волосы ниспадали до талии прямым сияющим занавесом пылающего красно-золотого цвета чуть темнее, чем у ее сына, а слегка раскосые глаза цвета изумрудов были обрамлены самыми длинными и пышными ресницами, которые Акана когда-либо видела. Подбородок Эйлин был изящно заострен, нос тонок и аристократичен, а губы — полные и розовые. Акана видела сходство между дочерью и матерью, Мойрой и Эйлин, тещей Джейдена, но не сумела найти ничего схожего ни с одним из ее высоких сыновей.

— Чудесный звук, означающий возвращение домой, — Шон Данн, чья шерстяная куртка была такого же зеленого оттенка, как и глаза его жены, зашел в комнату. Он выступил вперед, получая свой поцелуй от Эйлин. Если Шейн целовал Эйлин как сын, то Шон отмечал свою территорию.

Теперь Акана видела, на кого похож Шейн. Ох, Шейн взял от матери цвета, но когда дело дошло до размера и формы, то он точно был сыном своего отца. Высокий и сильный Шон Данн с блестящими темными волосами и глазами цвета летнего неба был на голову выше своей изящной жены. Глаза Шейна соответствовали отцовским, но были более насыщенные, более глубинные, будто какая-то часть Шона усовершенствовалась и перешла к старшему сыну.

Акана повернулась и увидела, как Шейн изучает ее, наблюдая за ее реакцией на поцелуй его родителей. Она выгнула брови и откинулась на спинку стула, давая ему возможность высказаться.

Когда Шейн так ничего и не произнес, а лишь одарил ее понимающей, раздражающей улыбкой, Акана снова повернулась к его родителям.