Твой единственный брат - страница 46

Вечером общий ужин организовали. Распоряжался круглый веселый южанин с узкими глазами — Марэк. Он бегал вокруг длинного стола, говорил длинные тосты, приносил горячую картошку, резал мерзлое сало, знакомился с каждым, строгал мороженную кабарожью печенку, обильно посыпая ее луком и перцем, поливая уксусом. Молодой начальник хохотал, хлопал Бориса Петровича по плечу, говоря:

— Вот, таких нам надо, побольше таких, тогда в Москве уважать будут… 

Марэк подсел к Борису Петровичу, вынул из кармана небольшой, с ноготь, темный комочек.

— Знаешь, что это? Это — мумиё! — провозгласил он торжественно и стал перечислять многочисленные достоинства горного лекарства, называя имена известных людей, якобы спасенных им от преждевременной кончины.

— Приеду в гости. Примешь? В знак нашей дружбы — возьми мумиё, запиши адрес: понадобится — еще пришлю. Возьми, возьми, нехорошо отказывать — обидишь.

Борис Петрович не взял этот серо-черный комочек, хотя желание было, — привлекали такие вот странные, не объясненные толком наукой вещи и явления. Не взял, потому что понимал: за этим последует просьба и, скорее всего, незаконная. Потом узнал: Марэк добился-таки своего в другом лесопункте. Ввязываться в это дело Борис Петрович не стал, посчитал, что себе дороже, что давно уже не так все идет, протестовать бесполезно. Затянуло этот эпизод тиной будничных забот. А теперь вот всплыло, вспомнилось в подробностях. Стали и другие мелочи всплывать.

Было же еще всякое, было…  Дома-то какие строили для лесорубов? По временной схеме. Коробка стояла на угловых цементных блоках, цоколь просто обшивали досками. Под полом, значит, пустота, сквозняки. Внутри коробки, в центре, сажали печь, а от нее на три стороны ставили перегородки. Вроде и кухня, и три комнаты. А на самом деле — перегородки от пола и потолка отделяли щели в ладонь-две. Такой проект…  Какая-то умная голова решила: мол, все равно у лесорубов жизнь кочевая, материалы экономить нужно. В результате зимой спасались только тем, что за ночь три-четыре раза подбрасывали дров в печь, благо хоть в лесу живем. Некоторые, похозяйственнее, сами доводили дом до ума. Но ведь многих и в самом деле кочевниками заставили стать, искать легкой жизни. Вон их сколько из леспромхоза в леспромхоз перебирается — все им кажется, что там больше платят, где их нет.

Конечно, Борис Петрович об этом знал прекрасно. Даже старался кое-что исправить, — к примеру, цоколи домиков двойным слоем досок обшивал, перегородки опускал до пола и поднимал до потолка. За такую самостоятельность попадало, но он с этим не считался. Люди хотели жить долго и основательно. Семьи росли. Большое кочевье шестидесятых закончилось, вроде как передышка наступила. Тогда и о комплексном использовании древесины стали думать, о переработке отходов на месте. И даже о соединении сил лесоразработок и лесовосстановления. Между прочим, Борис Петрович с местным лесничеством тогда кое-что начал делать, хоть и ведомства разные. Конечно, тайком от обоюдного начальства, — не хотелось лишний раз по шее получить. Так что начинал то, о чем до сих пор спорят и конца-краю этим спорам не видно. Делать надо, а не трепаться… 

Но о том ли ты, Борис Петрович? Не уходишь ли ты в сторону, лишь бы не затронуть неприятную историю? Хочешь выглядеть деятельным, только благородно поступающим? Чтобы проще было Вадима судить, так что ли? А сам для других все же времянки строил. А себе? Себе — цоколь ленточный, монолит из цемента. Краски — втрое больше. И леса всякого. И пристройки всякие, вплоть до гаража, хотя тогда было не положено…  А чем успокаивал себя? Все тем же, в духе недавнего времени. Мол, сгораю на работе, пусть хоть семья поживет в покое. Мол, так все начальство делает, вон даже первому секретарю райкома, когда перевели его в другой район, за три сотни километров перетащили баньку, к которой он привык. А еще тем себя успокаивал, старался погасить смутную тревогу, что ежегодно планировал организовать в лесопункте стройучасток, все дома переделать основательно. Только откуда в поселке лишние руки? Нашел двух плотников, но тем времени хватало едва на текущий ремонт. Один из них так и сказал: