Твой новый мир - страница 57

Ещё одна проверка? Я подошла к светлой кобылке, чубарой масти, и нежно погладила её по храпу. Лошадка взглянула на меня изумлёнными глазами и заржала, а затем, ещё больше подставилась под мою руку. Я гладила лошадь, принц стоял где-то позади меня.

— Элисерт, есть яблоко? — тихо спросила я.

— Да, есть… Как ты, дрыхар возьми, сделала это? — спросил принц, протягивая мне яблоко.

— Что именно? — спросила я, гладя лошадь и угощая её яблоком.

Чубарая взяла яблоко, осторожно подцепив его губами.

— Это одна из самых придурковатых лошадей на моей конюшне, держу её только из-за редкой масти.

Я фыркнула:

— Я эльфийка, для нас свойственно находить общий язык со всем живым.

Лошадь всхрапнула и ударила копытом по стене конюшни.

— Ладно-ладно, — успокоила я кобылу, — просто, видимо, ей понравилась я. — улыбнулась я, поглаживая лошадь по голове.

Лошадь весело взвизгнула, будто поняв мою речь.

— Элис, какой она породы?

— Это эльфо-демонический смесок, очень редкие ребята. Обычно эти породы не переносят друг друга.

— Эл, тебе придётся продать её мне — эльфийцы сами выбирают себе хозяев, а она, хоть и смесок, признала меня, — вздохнула я.

— Нет проблем, принцесса, могу её даже подарить.

Я осторожно вывела кобылу из стойла и проверила копыта — никаких повреждений не было.

— Молодец, обеспечил лошади нормальное содержание, — улыбнулась я, надевая на лошадь нужную сбрую.

Лошадь стояла неподвижно, хитро кося взглядом на меня.

«И не думай даже выёживаться, а то на колбасу пущу!» — хмуро посмотрела я на кобылу.

Морда животного вытянулась, я прыснула.

— Может, имя ей дашь? А то она, как только слышала о том, чтобы дать ей имя, начинала визжать, как резаная.

Мы с лошадью одновременно фыркнули.

— Ладно… Как тебе имя Нари?

Лошадь покачала головой — имя ей не понравилось.

— Тина?

Теперь вредная кобыла уставилась на меня возмущённым взглядом, мол, тина болотная, что ли?

Я призадумалась, помолчала пару минут.

— Милк.

Лошадь радостно заржала, показывая согласие.

Когда все приготовления были закончены, мы выдвинулись на прогулку. Милк плавно шагала по тропе. Нас окружали невероятные пейзажи: мы плавно скакали по берегу моря, направляясь к лесу. Чистое небо без единого облака, по-осеннему тёплое солнышко, перекатывание волн и шум песка — всё это складывалось в этакую умиротворённую картину. Но я ведь неправильная принцесса, верно? Всё пошло наперекосяк. Навстречу нам выскочил мужчина: его конь был в мыле, явно загнанный. Что скакун, что человек тяжело дышали. Казалось, они мчались из самой столицы, настолько плохо всё было.

— Элисерт!

— Отец?! — только успел выкрикнуть Элис, как старый император выпал из седла.

Мы быстро направились к нему, я заставила коня ходить, прицепив его на хорду, чтобы он остывал. Элисерт подлечивал своего отца. Я с удивлением косилась в сторону Эла с отцом: что же должно было произойти, чтобы сам император мчался из столицы к сыну?

Когда правитель Элрир отдышался, началась суматоха: он рассказывал кошмарные вещи.

Так горячо им любимая Рейна ушла, сказав, что недостойна быть его женой по рождению, но, когда она станет королевой Илимерейи — тогда можно объединить страны. Таким образом, император добился бы желаемого, но в голову ему пришла умная мысль: а как она это сделает? Элрир чувствовал неприятности очень хорошо, поэтому помчался к Элису.

— Если бы эти дрыхаровы эльфы согласились на династический брак ещё тогда, когда правил мой прадед — всё бы было гораздо проще! — резко высказался монарх.

Элис закашлялся, виновато глядя на меня:

— Пап…

— Что? Ещё скажи, что это не так!

— Папа, да оглянись ты! — рявкнул принц.

Император медленно повернул голову в мою сторону.

— Приветствую вас, Император Элрир. — присела в книксене я. — Я принцесса Илимерейи, Эленалинель, нахожусь тут с дружественным визитом.

Элис был ошеломлён моей формулировкой: теперь выходило, что я тут по собственной воле.

— Я здесь, чтобы рассказать вам всю ситуацию, время пришло. Могу ли я вас попросить об одной мелочи? — прищурилась я.

— Конечно, эрре, — кивнул Элрир.

— Я прошу вас и вашего сына дать мне клятву, что всё, что вы сейчас тут услышите — останется тайной, пока я не разрешу рассказать об этом.