Твоя безумная «фанатка» - страница 10

– Прости, но это очень смешно, – прыснула в тарелку Дина. – Тебя отлупцевала девчонка, я не могу…

– Да никто меня не лупцевал. Это часть сценария.

– Ага, ага. Так себя и успокаивай.

– Ну ты хоть ей скажи, – в поисках поддержки Матвей просяще уставился на Тимура, который тоже сидел с ними.

Большой стол они занимали втроём, не позволяя никому присоединиться и нарушить их идиллию. Да никто, откровенно говоря, и не торопился этого делать. Тут народ давно уже разделился на собственные группировки.

– Не ввязывай меня в свои проблемы. Дерёшься с девчонкой – мирись с побоями, – отмахнулся тот, уплетая спагетти с тефтелями.

– Да никто не дрался. Ай… – Матвей случайно ткнул себя пальцем и поморщился. – Наверное. А синяк может выскочить, если часто хреначить по одному и тому же месту?

Пощёчина, даже не пощёчина, а якобы случайный заезд по лицу предназначался его персонажу трижды за двухчасовой с хвостиком мюзикл, однако Никитич решил, что им непременно нужно отыграть эти сцены до совершенства.

Такое чувство, что препод по сценическому искусству сговорился с Пылаевой и теперь от души глумился над новеньким.

– Твою… ! Обязательно со всей дури лупить? – в очередной раз сердито дёрнулся Бондарев, схлопотав прицельный шлепок.

Дело происходило часом ранее, в актовом зале. На индивидуальной репетиции. Некоторые сцены, такие как беседа Анастасии и Дмитрия в многострадальном купе поезда, что пришлось закрашивать от брызг краски, было решено прогонять в отсутствие посторонних. Собирать толкотню понапрасну Чудик не хотел. Чтоб не отвлекали.

– Мы должны выглядеть правдоподобно, разве нет? – потирая дрожащую в предвкушении ладошку пожала плечами Нелли. Внешне она выглядела максимально незаинтересованно, вот только её глаза, сегодня подведённые ярко-жёлтым карандашом под тон ленточкам, вплетённым в косички, прямо-таки блестели от удовольствия. Маленькая садистка. – Правда, Никитич?

– Дубль! – лишь отмахнулся тот, по-барски развалившись в первых рядах и посасывая фанту из стаканчика с трубочкой. Или же не фанту, так как до ребят доходил странный запашок, подозрительно напоминающий коньячный.

– Я ж его зашибу, – на всякий случай предупредила Пелька.

– Да-да, – закатил глаза Чудик, занюхивая шарфик. Точно не фанта. – Мы все испугались и дрожим в трепете. Дубль!

И во теперь Матвей пытался остудить болезненно ноющую кожу прохладой. Казалось бы, уже всё должно пройти, да фиг там. Нелли своей хрупкой ручкой хлестала как гирей.

– Садистка и маньячка. Ей в БДСМ-клубы надо устраиваться, доминанткой. Она там кого хочешь на колени поставит.

– Ну не знаю… – не согласилась Дина. – А мне она нравится.

– Ты для этого к ней подселилась? – Кудряшка многозначительно пожала плечами. По секрету, она ведь действительно случайно разнюхала, что Пелька жила одна и подсуетилась. Зачем? Да кто знает. Женская интуиция. Или же ей просто реально хотелось подружиться с этой девчонкой. Было в ней что-то… – Смотри, чтоб не задушила тебя ненароком в приступе бешенства.

– Вообще-то, со мной она очень милая. И терпеливая. Всё покажет, подскажет, делится вещами. Я, вон, забыла захватить зубную пасту и женские средства гигиены, она сразу пришла на подмогу. Иначе пришлось бы вас, мальчики, гнать в аптеку за прокладками.

– Фу. Ну я же ем, – поморщился Тимур, с прихлюпыванием всасывающий водопад макарон и брызгая соусом на себя и сидящую рядом Дину.

– Значит, её ненависть распространяется только на мужчин. Или вообще только на меня, – вынес вердикт Матвей.

– Я думаю, дело не в ненависти, – возразила сестрёнка.

– Ага. Ей просто нравится танцевать на моих нервах.

– А ты, как всегда, только о себе и думаешь. Замечал, какая она грустная?

– Грустная? – усмехнулся тот. – Это ты про ту, что вчера плясала по всей столовой?

Плясала, подпевала под играющее радио и так ловко лавировала между столиками, что только успевай было углядеть за ярко-малиновой юбочкой.

– Грустная, – настаивала Кудряшка. – Не обращал внимания, что она везде сидит одна? На переменах, после занятий, когда народ тусит в общей гостиной. Все общаются, а она прячется в кресле-мешке с наушниками, головы ни разу не поднимет.