Твоя безумная Кэтрин - страница 10

– Продолжайте.

– У девушки была сломана челюсть и спутано сознание, так что с вопросами к ней до поры до времени не приставали.

– Почему, – прервал его Столетов, – не вызвали меня?

– А вот тут я вам точно не скажу. Может, потому, что территориально село, в котором нашли потерпевшую, относилось к другому району и находилось в стороне от рейсовского леса, где все еще велись поиски? А может, ее все-таки спросили, не она ли Кэтрин? Она же могла кивать, в конце концов. И думаю, девушка ответила отрицательно. Наверное, кое-какие причины скрываться у нее имелись. Но как итог, мы имеем то, что имеем. Вы бегали по моргам и ночлежкам, девушка медленно шла на поправку в соседнем областном центре. Но… – Михаил вывел на экран новый документ, а именно медзаключение, – если телесные раны зажили, то с душевными все оказалось не так просто. У нее начались кошмары, потом перепады настроения. А поскольку свое имя она так и не назвала, неизвестная была направлена в областную психиатрическую лечебницу. И по дороге сбежала. Вряд ли за ней сильно следили. Она не была агрессивна, не проявляла суицидальных наклонностей, обычная растерянная женщина, которая потеряла себя в этом мире. Думаю, ей даже сочувствовали. И нет ничего проще, чем попроситься в туалет, а потом исчезнуть. Происшествие отражено в докладной записке на имя главврача. – Он вывел на экран следующий документ. – На этом можно было бы смело считать историю Кэтрин законченной, если бы не одно «но». Вот оно. – На экране появилась фотокопия еще одного документа. – Протокол об утере, возможно, краже паспорта. Потерпевшая сама толком не знала, оставила она где-то документ или его увели. Это произошло за день до перевода безымянной пациентки в психиатрическую клинику. А лишившаяся паспорта девушка лежала в терапии том же крыле, что и ваша предположительно сестра. Просто удивительно, что никто не связал эти два происшествия.

– Кроме вас, – вставил хозяин кабинета, рассматривая фотографию на ксерокопии пропавшего паспорта.

– Кроме меня, – не стал спорить Михаил.

– Если бы семь лет назад вы были в моей команде и помогли найти сестру, я бы вас озолотил.

– Не волнуйтесь, у вас еще будет такая возможность. Я могу продолжать?

– Извольте.

Ого, в комнате, казалось, даже воздух похолодел от их взаимной ледяной вежливости.

– Пропал паспорт на имя Нины Ариной. Вижу, вы уже обратили внимание на фотографию. Ничего примечательного, невыразительное личико, волосы неопределенного цвета, да таких серых мышек на улицах воз и маленькая тележка, хоть каждую вторую хватай, даже Ринка с натяжкой подойдет.

Стало не по себе, когда мужчины посмотрели на меня. Мишка с усмешкой, а хозяин кабинета вскользь.

– Ей только волосы выбелить придется, – добавил мой спутник.

– Думаете, Кэтрин воспользовалась чужим документом?

– Уверен.

– Продолжайте, – хозяин кабинета откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди. Очень красноречивый жест. Уверена, Мишка тоже оценил.

– В доказательство этой версии могу сказать, что настоящая Нина Арина через год после выписки вышла замуж и стала Башитовой. Я даже наведался к ней. Она до сих пор Башитова и абсолютно счастлива с мужем и двумя детьми. Про потерянный паспорт и не вспоминает. Но в официальных документах в две тысячи пятнадцатом году снова всплывает Нина Арина. И самое интересное, на этот раз она таки попадает в психиатрическую клинику в городе на сто километров севернее. Диагноз все тот же: психическая нестабильность, кошмары, к которым добавились плохо подавляемая агрессия и галлюцинации. У вашей сестры, насколько мне удалось узнать, были те же проблемы в подростковом возрасте? И она дважды попадала в стационар с нервным срывом?

– Моя сестра очень ранимый и впечатлительный человек, – пояснил Столетов. – А ее мать, – в голосе появилось плохо скрываемое раздражение, – слишком старалась сделать из дочери нечто совершенно обычное, обыденное, я бы сказал. Все, что выходило за рамки нормальности и отличало Кэтрин от других детей, безжалостно искоренялось. Уверен, вы уже в курсе, но когда ее мать умерла и мой отец взял Кэтрин к нам, ни одного срыва больше не случалось.