Twinfinity Soul (СИ) - страница 17

«Неумелая рука создала этот крест. Это не скрыть. Наспех сделанный, грубый и холодный. Железа кусок, с формою креста», — с каждым словом Сестры Элизы я мог согласиться. Все, что замечал её глаз и руки её — подметил и я. Но ей на ум пришли и другие, более свежие мысли, к которым я внимательно прислушивался: — «Тот, что делает подобные кресты — мошенник. Он, должно быть, зарабатывает на вере простых людей. Продаёт им подобные кресты за монеты серебряные».

«Человек этот является корнем всех зол, сестра. Кресты, созданные его руками, убивают людей невинных. Отмечают безгрешные души для Судьи-Инквизитора», — со словами этими я забрал крест порочный обратно, поднимаясь и стряхивая с себя сено и стружку древесную. Ясно мне было, к чему вели слова Сестры Элизы. Я знал, что ждёт меня на пути праведном. Что поможет мне спасти людей и, возможно, себя самого от костров святых.

Маска вновь закрыла моё лицо, и голос мой гордый заставил задрожать маску эту на самом кончике моего головного убора:

— «Я должен найти этого мошенника и богохульника. Найти и преклонить его голову перед справедливым судом!»

На дело это я и наставил свой ум, дожидаясь часа поста. Дожидаясь появления Сестёр и Братьев моих. Судей-Инквизиторов. Как только топот их сапог заставит дрожать земли грешные — Я буду вновь готов примкнуть к ним.

Следующий пост мой прошёл практически незаметно. Мне, Брату Савелию и Брату Аместолию, что водили меня по улицам и переулкам тёмным, не удалось найти достаточно преступников и еретиков для костра. Трупы этих грешных людей пришлось закапывать в землю. Нести их в отдельные места, расположенных возле стен. Брат Савелий приказал мне вскапывать ямы для этих трупов, и я повиновался ему. С лопатой в руках, не зная усталости, я создавал глубокие ямы и кучи грязи, смешанные с сырой землёй. Создавать эти ямы для меня — тяжкий труд, но закапывать трупы в них было намного легче. Этим моментом я пользовался, чтобы набраться сил и перевести дух свой.

«Брат мой Савелий», — спросил я его — «Позволишь ли ты мне осмотреть районы ближайшие? Можешь назвать мою просьбу… дополнительными часами поста, если тебе так будет удобно». — Брат Савелий не был слишком рад моим словам. Он не хотел слышать мой голос, и настрой его лишь ухудшился с моими вопросами.

«Не называй меня своим Братом, Иорфей!» — прорычал он в мою сторону, подобно разъярённому зверю. И слов подобных он не побоялся выпустить. Наоборот, его гнев разгорался сильнее, если я стоял рядом с ним. Как же мне плохо… слышать слова подобные. Я не привык видеть друга своего и Брата любимого таким… злым. Полным ярости и ненависти. Особенно… ко мне. Не успел я закопать труп в яме глубокой — спросил меня Брат: — «И с чего это вдруг тебя понесло в эту грязь? В простоту твоего желания мне будет сложно поверить, если только ты не скрываешь за этим некий замысел».

Не могу скрывать я тайн от Брата своего. Я никогда не лгал и не скрывал своих мыслей от людей. И даже сейчас, когда меня презирают — я не солгу. Со спокойной душою я рассказал ему о замысле моём:

— «Я хочу срубить корень всех зол. Найти мошенника и богохульника. Мастера, создающего и продающего кресты железные бедным и невинным».

Странным был мой замысел для Брата моего. Он смотрел на меня в недоумении, стараясь понять мой истинный план, но мысли мои были чисты, как и моя душа. То, чем я поделился им — мой истинный замысел. И потом… он засмеялся. Выпустил из своего рта громкий смех, показывая на меня пальцем. Что смешного он нашёл в моей идее?

«Так и быть, Иорфей», — произнёс он, затушив хохот свой — «Если же этим путём тебя ведёт рука правосудия — иди. Может быть, ты даже найдёшь место себе среди этих грязных животных».

И вновь засмеялся он после слов подобных. Насмехался Брат надо мной, не жалея сил своих. Ради бога нашего Отца, что смешного он находит в этом? Неужели я — Сын Ордена Пресвятой Инквизиции — стал посмешищем для него?

Вскоре, как только час поста подошёл к концу, Брат Савелий, вместе с Братом Аместолием, покинули меня. Пошли дорогой своей, в сторону колокольного звона, оставив меня одного. Не желали они помогать мне. Не хотели вершить правосудие в землях грешных и вырвать корень зла из земель этих. Сомневаться я начал в чистоте духа Братьев моих. Многие из них проливали кровь людскую, но им ли знать, чья кровь чиста, а чья — нет? Мои же глаза не видят различий. Каждое лицо, бедняка и крестьянина простого, вызывает во мне лишь жалость. Не вижу я и капли счастья в лицах этих, а значит… Нет! Это ничего ещё не значит! Я глуп и наивен, и признать эту правду я не посмел! На лицах этих я вижу боль, но в сердцах их может таиться ярость и гнев! Я не должен доверять ложным видениям! Не должен судить книжку по обложке её! Именно этой фразы я буду придерживаться, когда мои глаза увидят новые, незнакомые улицы, дороги и лица!