Ты покоришься мне, тигр! - страница 4

Я удалился. Таинственный всадник был разгадан… по Горгону. И надо же было, чтобы именно конь-то меня и подвел!

Вспоминая сегодня об этом нарушении армейской дисциплины, я понимаю, что моя выходка была всего лишь вспышкой партизанского духа — все еще хотелось рубануть шашкой, куда-то бесшабашно ринуться, мчаться и мчаться, не оглядываясь. Инерция боев жила в нас очень долго.

Итак, одной ногой на манеже я постоял. Обеими нога ми ступил на арену два года спустя, в 1926 году, когда демобилизовался и приехал в Батуми, поступать, как уже говорил, на конный завод.

На конном заводе вышла осечка. И тут попалась мне на глаза цирковая афиша. А что? Не рискнуть ли? Чем, как говорится, черт не шутит?

Зашел в цирк и попросил посмотреть меня в джигитовке, объяснив, что я — кавалерист.

— Так вы — военный, — сказал мне не без ехидства руководитель труппы И. Кутенко. — Вы будете выглядеть в манеже «ать-два-три». А у нас артисты держатся свободно. Да и костюм надо иметь, не в гимнастерке же вам вы ступать. А костюма у вас, конечно, нет?. Так я и знал.

Но, почувствовав мою настойчивость, сдался. Велел вывести лошадь. Вскочил я на нее и со всей армейской чеканностью выполнил трюки один за другим. А на финал  — прыжок сальто-мортале с трамплина через пять лошадей. Вижу, понравились им и трюки мои и стиль исполнения. «Ать-два-три» оказалось не таким уж безнадежным.

Меня приняли. Проработал я с этой труппой несколько дней. На чужой лошади. В чужом костюме. Дела в цирке были плохи, и вместо обещанных трех рублей в вечер платили мне по 60 копеек, как говорят в цирке, «на базар». А вскоре Рабис и вовсе ликвидировал эту труппу, как фиктивную. Кутенко-то оказался не руководителем, а нелегальным хозяином.

За эти шестидесятикопеечные дни прожил я свое армейское выходное пособие, а вещичками моими и библиотечкой военных мемуаров, которую я повсюду возил с собой, распорядились по своему усмотрению «товарищи» из фиктивной труппы.

И начало у меня портиться впечатление о цирке, яркие романтические краски как-то пожухли. Но за те несколько дней, что проработал у Кутенко, я узнал, что бывают и хорошие коллективы и работают в них хорошие артисты и честные люди. Решил поискать эту цирковую «обетованную землю». Кое-как добрался до Киева. На последние деньги купил билет в цирк. Посмотрел представление, выбрал номер, в котором, как мне казалось, мог бы работать. Это был воздушный номер — одинарный полет Н. Д. Красовского.

Когда закончилось представление, я стал у артистического выхода и терпеливо — благо, ночевать все равно было негде — дожидался Красовского. Но разговор вышел печальным. На мое предложение он ответил:

— У меня, товарищ военный, такой номер, что никого не нужно…

Потолкавшись еще некоторое время около цирка, я узнал, как создаются номера и как простые смертные делаются артистами. Но все это было пока не для меня…

Одна неудача за другой и безденежье окончательно охладили мой цирковой энтузиазм, и я уехал домой, к отцу, к матери. Житье их было трудное. Они нуждались в моей помощи. И когда комиссия по устройству командного состава Красной Армии предложила мне поехать в Оренбург организовывать Осоавиахим, я согласился.

Свое неудачное знакомство с цирком я прервал, может быть, даже и с чувством некоторого облегчения. Уж слишком резок и неприятен был для меня, человека, воспитанного в строгой армейской дисциплине, привыкшего к порядку и стройности, слишком резок был контраст с безалаберной и какой-то ненадежной жизнью циркачей. Порой даже казалось, что революция их не коснулась. Мне приходилось сталкиваться с людьми, которые знали, что царя свергли и наступила свобода, по свободу эту понимали как анархию, как свободу обогащения.

Итак, я расстался с манежем и, окунувшись в новые заботы по созданию Осоавиахима, казалось, совсем забыл про цирк. Но, как потом обнаружилось, он продолжал «назревать» во мне, так сказать, нелегально.

Я занимался своим делом — учил людей стрельбе из винтовки, показывал различные стрельбы, предусмотренные уставом.

Задумываясь над ошибками моих учеников, я стал размышлять о том, что же получается, когда оружие держишь не по уставу, заваливаешь ложе вправо или влево — нарушаешь правила. И тут вдруг открыл для себя интересную вещь: если отойти от принятых норм, то можно поражать цель, как бы не целясь в нее, а на самом-то деле отводя мушку в другую сторону, целиться во вспомогательную точку; и если всегда выдерживать точную дистанцию, то пули будут ложиться одна в одну. Это открытие меня поразило и увлекло. Начал пробовать различные приемы. Когда достиг значительных успехов, то для популяризации стрелкового спорта начал выступать в рабочих клубах и на различных праздниках как стрелок-виртуоз. Выступления проходили с успехом.