Ты слышишь нашу музыку? - страница 12
В тот день я оставил машину, потому что мне хотелось проехаться, лавируя в густом автомобильном потоке, на старом мотоцикле. Я подарил его себе с одной из первых зарплат. Хотя только с большой натяжкой можно назвать подарком развалюху, с которой мне пришлось столько возиться. Расстаться с ним я не мог, несмотря на то, что после рождения Жоакима мне нечасто приходилось на нем ездить. Всякий раз, когда я заикался о его продаже, Вера останавливала меня – признаюсь, без особого труда, – так как знала, насколько я им дорожу. Я брал своего двухколесного друга только тогда, когда знал, что буду мотаться между стройплощадками. Это удобный предлог. Сегодня мотоцикл был мне необходим, чтобы удержать нервы в узде. Открыв дверь бюро, я понял, что был тысячу раз прав. Не знаю, как Люку удается так рано вставать, но в те недели, когда близнецы не у него, он всегда приходит к семи утра и приступает к работе, или, скорее, зарывается носом в свои обожаемые бумажки. Это его конек – административные решения, законы, кадастр и всякое такое! Для меня это непостижимо. На мой приход он никак не отреагировал. Ну и обстановочка у нас. Я мечтал впустить немного свежего воздуха в наше бюро, но, увы, полный облом, права голоса я лишен. Я размешал в чашке растворимый кофе. Верин брат – такой крохобор, что отказался покупать кофемашину, вопреки всем моим попыткам объяснить, насколько она полезна для имиджа и как положительно ее воспримут потенциальные клиенты. “Не наша забота подавать посетителям кофе”.
– Привет, Люк! – бросил я жизнерадостным тоном, садясь к рабочему столу, который стоял напротив его стола.
– Угу, – пробормотал он в ответ. – Здравствуй. День будет длинным. Мне все труднее было выносить и вечно мрачное настроение Люка, и его неспособность мыслить масштабно. Он избегал любых рисков, довольствовался тем, что есть, и не пытался расширить сферу нашей деятельности. Последний раз он отдавал мне интересный проект, где я мог развернуться, сто лет назад.
Планировка торговых помещений его не интересовала, и он поручил мне поработать над проектом винного бара. Он мыслил мелко, у него были слишком узкие представления о проектных решениях. Я разложил чертежи здания, которое мы с ним осмотрели накануне, практически у него перед носом. Пока мы там были, он и рта не раскрыл, меня это злило, мне было неловко перед Тристаном, который перенес какую-то важную встречу, чтобы встроиться в расписание Люка. Я в очередной раз заполнял паузы, болтал без умолку, пытаясь компенсировать его глухое молчание и отсутствие энтузиазма. Мне оставалось только надеяться, что клиент поймет: я не притворяюсь и увлечен искренне. Я был относительно уверен в себе после ужина у нас дома. Кстати, когда мой дражайший родственник об этом узнал, новость стала очередным поводом, чтобы устроить мне разнос: “Панибратство с клиентами недопустимо, Янис! Сколько раз я должен повторять? Отсутствие у тебя профессионализма начинает утомлять!” Он отчитал меня, как мальчишку, чьи выходки его достали.
– Можешь работать самостоятельно над этим проектом, – объявил он, не удостоив меня взглядом.
Я вылупил глаза. Слишком хорошо, чтобы быть правдой.
– Не хочешь заняться им вместе со мной?
– У меня много гораздо более важных дел. Ты сам с этим справишься, полагаю. И вообще, это только предложение. Когда что-то конкретизируется, я доработаю твои эскизы. Я, скажем так, делегирую тебе полномочия, но прошу не терять слишком много времени на этот проект.
Так я и думал. Он опять меня принижал. Его высокомерие невыносимо, кулаки сжались сами собой. Мы работаем вместе больше десяти лет, и я, кажется, никогда не подводил фирму. Он рассчитывал на мои творческие идеи, потому что сам не способен их породить, и на мой практический опыт, а я все это, не задумываясь, предоставлял в его распоряжение. Однако в последние месяцы он постоянно напоминал мне, что хозяин тут он, а я его наемный работник, что он имеет диплом и потому владеет высшим знанием. А я гожусь только на то, чтобы быть на подхвате, контролировать работы на стройплощадке и следить за тем, чтобы все проекты