Ты услышишь мой голос-2 - страница 49

Алиса и Юля молча смотрели на журнальный столик, на котором лежали мобильные телефоны.

— Чей звонит?.. — пересохшими от волнения губами спросила Юля.

— Это мой… — дрожащим голосом проговорила Наташа и протянула руку, — Да…

Все присутствующие замерли в тревожном смятении, не сводя глаз с Наташкиного лица, по его выражению стараясь понять, какая новость их ждёт…

— Дима… — они не поняли, обращалась Наташа к звонившему или произнесла имя мужа в порыве эмоций, но спросить ничего не успели, — прислонившись спиной к стене, она так и сползла по ней на пол…

Жар от высокой температуры сменился жутким ознобом, но, даже не будь этой проклятой простуды, всё равно остывший до минуса салон автобуса не давал никаких шансов согреться. Засунув правую кисть в левый рукав, а левую в правый, Женька ещё глубже утопил лицо в высоком мягком вороте куртки, так, что из-под поднятого капюшона были видны только воспалённые от болезни глаза.

Они уже несколько часов находились в салоне автобуса, под нервным, обозлённым взглядом обезумевшего от свалившихся на него несчастий мужика, в буквальном смысле между жизнью и смертью. Зажатая в его руке граната с выдернутой чекой могла сработать в любой момент — нервное напряжение всё нарастало, и он просто мог не справиться с эмоциями и разжать ладонь… в конце концов, он мог просто её выронить.

Так охотно рассказавший свою историю в самом начале, теперь Васильченко сохранял полное молчание и пресекал все попытки заговорить с ним. Журавлёв сидел с краю второго ряда, и, когда всё только началось, и окна ещё не затянулись инеем, хорошо видел и полицейские машины, и машины с высокопоставленными чиновниками, и микроавтобусы с логотипами СМИ, вскоре подъехавшие к месту происшествия. Несмотря на неоднократные попытки «поговорить» через двери, Васильченко никак не шёл на контакт, ограничиваясь лишь повторением своих требований. С психологом, позвонившим ему на телефон, он даже не стал разговаривать и, обозвав его нецензурно, нажал на отбой. Время шло, но прямого ответа на его требования так и не было, и мужчина заметно нервничал. Наконец, ответив на очередной звонок, он буквально заорал в трубку:

— Я ничего не хочу знать! Или моя дочь сегодня же будет отправлена в нужную клинику, или в шесть утра я взрываю и себя, и тех, кто находится в этом автобусе!

— Что вам сказали? — Морозов старался говорить негромко и как можно спокойнее.

— Ничего толком. Ур-р-роды… — сжав побелевшие губы, Васильченко вперил ненавидящий взгляд куда-то в замороженное стекло.

— Ну, хоть что-то обещают?

— Обещают. Но ничего не делают.

— Послушайте… У меня есть к вам предложение.

— Я не буду слушать никакие предложения! — он ещё сильнее сжал губы, — Все вы — уроды…

— Мы артисты, — не обращая внимания на нервозность собеседника, Дима продолжал говорить, — Сегодня у нас должен был состояться концерт. Билеты были проданы все, поэтому у нас должен быть очень хороший гонорар. Я предлагаю вам эти деньги. Всё, что мы заработаем за этот концерт, мы отдадим на лечение вашей дочке. А вы сейчас вставляете назад чеку и выпускаете нас из автобуса. Ничего не произошло, мы подтвердим ваше состояние и не будем свидетельствовать против вас.

— Ты что, думаешь, я сейчас тебе в ноги брошусь?! — мужчина медленно повернул голову, — Выпущу, а потом сдамся ментам?! А вы потом заберёте свои денежки и свалите к себе домой. Ты ведь именно так хотел поступить?!

— Нет, не так. Я даю вам слово, что все заработанные нами деньги мы переведём вашей Маше на лечение.

— Ну, и сколько вы переведёте? — Васильченко с сарказмом усмехнулся, — Двести тысяч?.. Триста?..

— Тысяч пятьсот будет.

— А ей нужно больше миллиона! — не оставляя своего тона, ответил Роман, — Так что засуньте свой гонорар себе куда подальше. Мне нужно либо всё, либо ничего.

— Так будет лучше. Я уверен, что этот случай уже не останется незамеченным, и вашу дочь прооперируют. И вам срок будет грозить не такой большой, и вы когда-нибудь с ней встретитесь… Ей не придётся жить с клеймом дочери убийцы.

— Слушай, ты… — мужчина снова поднял тяжёлый взгляд на Морозова, — Заткнись! И вы все! — он обвёл глазами остальных, — И вы все заткнитесь!.. Если кто-нибудь из вас произнесёт хоть одно слово, я отпущу рычаг… Если я замечу хоть малейшее движение, я отпущу рычаг… Я отпущу рычаг в любом случае, если кто-то из вас захочет помешать мне…