Ты – в игре! и другие ужасные истории - страница 49
Зазвонил его телефон.
– Алло!
– Привет! Смирницкий на проводе. Поздравляю с окончанием игры! Можешь писать заявление на увольнение: ты принят в штат нашего института. Когда прибудешь?
– Спасибо, Федор Иванович. Не готов так сразу – не могу бросить своих учеников. Может, через годик-другой? А пока могу сотрудничать на внештатной основе, если руководство не против.
– Хорошо. Я переговорю с руководством. Всегда на связи.
Разговор окончился. ОН счастливо улыбнулся. Хорошо, когда все хорошо кончается!
Глава 4
– Стой здесь, – сказала Рита Дуньке и исчезла за кулисами.
Дунька огляделась. Рядом с ней сидели очень красиво одетые девочки и мальчики.
Погас свет. На освещенной сцене появился Никита.
– Философ Хома Брут был нрава веселого! Любил лежать и курить люльку. Если же пил, то непременно нанимал музыкантов и отплясывал тропака.
Потом на сцене появилась Рита.
– Пусти, бабуся, переночевать, – сказал Никита.
– Я знаю этих философов и богословов, – сказала Рита сердито. – Пошли! Пошли! Тут вам нет места!
В зале стояла тишина. Даже самые шустрые замерли. Ну а когда на сцене появился гроб с лежащей в нем красавицей-Ритой, по залу пронесся шепот. Дунька испугалась, сказала: «Господи!» и перекрестилась. А уж когда после слов «Поднимите мне веки!» всякая нечисть повалила Никиту на пол и стала душить, Дунька еле удержалась, чтобы не броситься его спасать. Ну надо же Никите так опрофаниться! Ну зачем он посмотрел на этого Вия!
Тут занавес закрылся, потом открылся, и к зрителям вышли живые и невредимые Никита и Рита. Все смеялись и апплодировали.
– Перерыв! – крикнул ведущий.
– Пошли, я тебя с одноклассницами познакомлю, – сказала Рита и подошла к Князевой, Грязевой и Зюзевой. – Знакомьтесь, девчонки, это Дунька.
Князева, Грязева и Зюзева растерянно переглянулись.
– Наряд какой прикольный! Где купила? Мама из Франции привезла?
– Если бы! – ответила Рита. – Даже не догадаетесь! Потом расскажу.
Князева, Грязева и Зюзева растерянно переглядывались. Что это с Семикотовой? Ни грамма косметики, разговаривает как обычная девчонка. Без ужимок и выкрутасов.
– А это кто? – спросила Зюзева, показывая на Дуньку.
– Да вот подругу встретила. Из соседней деревни.
– А-а-а…
– А давайте, девчонки, завтра вечером погуляем, – продолжала Рита, – Дуне поселок покажем.
И тем самым ввергла Грязеву, Зюзеву и Князеву в настоящий шок.
В это время показался Никита.
– Ну и где твой чудо-смартфон? – услышал он знакомый голос Булдыгерова-младшего. – А ну, сфотай меня еще раз! Говорят, теперь он выдает что-то суперприкольное!
– Сам ты суперприкольный, – сказал Никита и сделал шаг вперед, но Булдыгеров снова преградил ему путь.
– Ты че, в натуре! Совсем страх потерял? Разве я сказал тебе, что разговор окончен? Сейчас как врежу!
– Слушай, отвали от меня, пока я добрый, – спокойно сказал Никита и, отодвинув его рукой, повернулся к Рите с Дунькой. Только теперь он понял, что ни капельки не боится Булдыгерова. И вряд ли, наверное, будет вообще кого-то бояться.
Булдыгеров, остолбенев, смотрел на Никиту.
– Рот закрой, пока воробей не залетел! – сказал тот и пошел к девчонкам.
Глава 5
Представление закончилось, но праздник продолжался. Никто и не собирался расходиться по домам. В подвале вновь шли экскурсии, по всей библиотеке разбрелись посетители.
Директор, Булдыгеров-старший, потирал руки:
– Прекрасно, прекрасно! Представляете, сколько мы теперь привлечем читателей! Ведь все увидели, как у нас здорово, интересно, народу попрет! Меня, глядишь, в краевой центр переведут!
– Поговорить бы надо, – сказал Никита Рите с Дунькой. – Давайте приткнемся куда-нибудь.
Приткнуться оказалось не так-то просто. Наконец, помещение было найдено – им оказалась комнатка, в которой ночевали Рита и Дунька. Сейчас это было что-то вроде кладовки, в которой были свалены в кучу ненужная, видимо, оргтехника и три трехногих стула.
– Так что за тетрадь ты отдала полицейскому? – спросил Никита у Риты, когда все устроились на этих стульях.
– Дневник Булдыгерова-старшего, – сказала она, – он очень подробный, поэтому попробую рассказать вкратце.
Итак, дружили три человека – Булдыгеров, Хохряков и Веретенников.