Ты, я и Париж - страница 2

Ян даже представить себе не мог, как все обернется. Не мог подумать, что банальная головная боль может пустить под откос всю его налаженную и привычную жизнь. На следующий день похмелье прошло, а боль никуда не делась. И через день, и через неделю… А через месяц Ян научился приспосабливаться. Теперь он не хуже, а то и лучше Алины разбирался в обезболивающих. Эмпирическим путем пришел к выводу, что чашка крепкого кофе может заглушить боль на тридцать минут, а пятьдесят граммов коньяку – аж на два часа, но потом, когда эти благословенные два часа пройдут, станет еще хуже. Теперь он знал, что лучше встать до шести утра, а не валяться в постели до восьми, потому что в противном случае весь день придется маяться от приступов мигрени.

Теперь он знал, что то, что с ним стряслось, называется мигренью. Слово красивое, а суть мерзейшая. Ян даже дошел до того, что предпринял попытку проконсультироваться по поводу своей хвори в Интернете, но оказалось, что врачи-консультанты заочно выносить вердикт отказываются, требуют выслать результаты обследований. А откуда взять эти результаты, если он в больнице не был с восемнадцати лет и боится этих самых обследований как черт ладана?! Зато народ в Сети обитал понятливый и сердобольный. Яна завалили советами. Кое-что, самое безобидное, он попробовал воплотить в жизнь. Поставил кровать изголовьем на восток, чтобы не мешать потоку «правильных» энергий. Подушку набил хмелем и лавандой, полдня потратил на поиски этого зелья. По совету бывалых прикупил чудесный и жутко дорогой китайский эликсир, «возвращающий здоровье и приумножающий мужскую силу». Мужскую силу эликсир, пожалуй, и в самом деле приумножил, да что толку, если силушку эту применить на практике не было никакой возможности из-за адской головной боли?! Получалось не лечение, а сплошное мучение, когда глаз видит, да зуб неймет.

Алина сначала к его «минутной слабости» относилась с пониманием, сочувствовала, по голове гладила, ждала, когда «все пройдет». А оно все не проходило, и боевая подруга захандрила, однажды даже отважилась упрекнуть Яна в сознательном уклонении от супружеского долга. Яна это тогда не то чтобы очень обидело, но насторожило, впервые заставило задуматься об искренности и глубине чувств. Всего на каких-то пару месяцев вышел из строя, и вот, пожалуйста, – обвинения и необоснованные упреки.

Если с неразберихой в личной жизни еще можно было как-то мириться, тешить себя надеждой, что все наладится и станет как прежде, то бизнес подобных проволочек не терпел. Вернее, терпел, конечно, но до поры до времени, и нужно было во что бы то ни стало взять себя в руки и разрубить этот гордиев узел, пока не поздно.

На выручку, как всегда, пришел верный друг Шурик.

– Немиров, и долго ты собираешься маяться ерундой?

В тот день выдался один из немногих «светлых промежутков», когда голова почти не болела, а на горизонте брезжила робкая надежда, что все само собой рассосется. Они сидели в маленьком чешском ресторанчике, Шурик баловался «Бехеровкой», а Ян – о, позор! – потягивал молочный коктейль.

– Коктейль – это не ерунда, это вкусно и полезно, – попытался отшутиться он.

– Я не о коктейле, я о твоей мигрени.

– А что моя мигрень?

– С ней надо что-то срочно делать.

– Я и делаю.

– Спишь ногами на восток?! – ехидно поинтересовался Шурик.

– Головой, – уточнил Ян.

– Ага, головой на восток! А еще пьешь варево из крокодильего помета.

– Если ты намекаешь на китайский эликсир, то там нет никакого крокодильего помета, там исключительно растительные компоненты.

– Да бог с ними, с компонентами, – Шурик вдруг нахмурился. – Немиров, тебе пора всерьез взяться за свое здоровье.

– У тебя есть предложение? – Ян допил коктейль, грохнул бокалом о стол.

– Есть, и не одно.

– Излагай.

– Для начала надо обследоваться.

– Зачем?

– Чтобы узнать, что у тебя болит.

– Я знаю, что у меня болит. У меня болит голова.

– А отчего она у тебя болит, ты знаешь?

– От переутомления и хронических стрессов.

– Немиров, кого ты пытаешься обмануть? – Шурик неодобрительно покачал головой, поправил сползшие на нос очки, сказал: – Значит, так, я уже обо всем договорился.