Тысяча и одна минута. Том 2 - страница 25

– Я, сказал, тебя давно заметил любезного, признал тотчас твое плутовство, как ты начал на речах путаться… э, э!.. ты вздумал одурить меня, вашего начальника? видно ты малый не вялый, грамоты не знаешь, а ешь пряники писаные… погоди, я с тобой разделаюсь!

Потащили детину два усатых сержанта, а наш Илья с хлопотливыми» Мартыном взяли кобылку и пошли своею дорогой.

Отошли не много, а Илья и заорал опять на всю улицу. Дядя Мартын! а как же мы забыли: а где телега-то моя, и мешки с просою, с гречею и с прочим?..

Дядя Мартын заткнул ему рот руковицею и молвил строгим голосом: «что ты, дура-голова, орешь, попусту рот дерешь! Скажи спасибо, что кобылу-то отбили кое-как, а где тут другого чего доискиваться, дурень ты этакой, простокваша не доспелая! Еслиб тебя давича повели на расправу, то… ты видно не слыхал дельной городской поговорки: у кого пропало, у того бы в горле торчало, а кто украл, тому на здоровье! это уж случай такой вышел – свое добро взять, я псам тому дивлюсь. Видно за твою дурь Бог посылает! Теперь молчи, ни-шни!.. а не то смотри, ударишь челом своим добром!

Наш Илья был глуп да прост, так послушался, не стал умничать, да учить бывалого, как парня малого; замолчал и пошел себе тихо, посматривая на свою вороную кобылку, и действительно радуясь, как будто ему подарили ее.

Шли они долго, да опять пришли к концу города.

«Пойдем,» сказал Мартын Илье, «пойдем вон туда, к концу рощи; ты пустишь пока лошадь на траву да и сами мы закусим чем Бог послал s вишь у нас теперь есть кое-что, хоть некупленое, а есть можно. Ступай вон на энту лужайку, привяжи коня к кустарнику да отдохни; а мне дай-ко твои три пятака; я добегу, да принесу приправы к нашему завтраку: ведь вина-то вишь не дают на пробу, так не придется хлебнуть, если денег не дашь; будет того, что и закуску так припасли.

Пошел Илья к роще с своей вороной кобылкой; а дядя Мартын, увидавши за полверсты елку, что торчала над дверьми, откуда рысь взялась, пустился туда опрометью и минут чрез пять воротился к Илье с гостинцем, живой водицей, зеленым вином, что зовут горелкою.

«Вот Илья» говорит «теперь мы с тобой, как рыба с водой, попьем, поедим, побеседуем и что дальше делать посоветуем. Ну-ко, качай во здравие да не сведи на упокой, милый мой, а то ты больно мягкопек, уж если жена из тебя что хочет делает, то вино и подавно с ума свихнет!.. Ну-же, чего струсил? я это так, к слову сказал; пей, не робей, если налили, неси в ворота, где ус да борода!.. Вот так-то! теперь и я хлебну… Будь здоров!»

Так себе-потолковали, поели, попила наши товарищи; после принялись думу думать.

– Дядя Мартын, сказал Илья, неужто мне домой только придти с кобылой вороной?.. Ведь жена чай спросит, где телега и мешки с просом, с гречей и прочее… и душегрейка проклятая, чтобы пусто тому, кто ее и выдумал! Как же быть, дядя Мартын?

«Не ответа ты бойся перед женой. Илья милый мой, а думай как бы поправиться опять хозяйством: ведь телегу чай тебе нужно иметь, и деньги чай нужны, которые ты хотел за товар получить?»

– Как же, дядя Мартын, как же ненужны… Все бы нужно… и душегрейка проклятая…

«Ты опять свое несешь! Ну, скажи жене, коли боишься, что телегу-мол волки съели; а душегрейку я тебя научу какую про жену припасти!.. Однако мы, кажись, довольно посидели, пойдем-ка на работу; надо денег добыть да телегу купить; снаряжу я тебя всем и тогда ступай с Богом во свояси; да смотри, помни, что я тебе покажу и растолкую и уж в город, любезный, берегись ездить: на меня, сокол, не всегда нападешь, так опять пешь да гол домой побредешь!»

– Меня теперь и калачем не заманишь пода: только бы душегрейку-то, дядя Мартын!..

«Ладно, ладно, будет душегрейка: жена скажет спасибо; научу я тебя, как ее без портного и шить и кроить, ты хоть к каждому празднику после жене давай!»

Илья инда-ахнул от радости: пуще всего думает, что жена не станет ругать.

Покуда они шлялись по рынку, да по городу возились с конем, да вот здесь-то на досуге талалакали, уже наступил и вечер.