Тысяча осеней Якоба де Зута - страница 13

На Перекрестке Якоб останавливается. Впереди продолжается плавная дуга Длинной улицы.

– Там – Костяной переулок. – Гроте указывает вправо. – Он ведет к улице Морской Стены, а в той стороне, – он машет рукой влево, – Короткая улица и Сухопутные ворота…

…«А за Сухопутными воротами, – думает Якоб, – Сокровенная империя».

– Не-не-не, господин де З., для нас эти ворота не откроются. Управляющего с помощником и доктора М. иногда пропускают, а нам – нетушки. «Заложники сёгуна» – так нас местные называют, и прямо в точку, ага? Но послушайте, что скажу! – Гроте подталкивает Якоба в спину. – Я не только с драгоценностями да монетами дело имею. Не далее как вчера, – он переходит на шепот, – я добыл для одного проверенного клиента с «Шенандоа» коробку чистейших кристаллов камфоры, прогнившую дыхалку лечить, – на родине такие из канала не выудишь!

«Он мне приманку приготовил», – думает Якоб, а вслух отвечает:

– Господин Гроте, я не занимаюсь контрабандой.

– Да что вы, господин де З., я вас и не обвиняю, чтоб мне сдохнуть тут же на месте! Так просто, для сведения обмолвился, что обычно беру четверть продажной цены в виде комиссии, но такому прозорливому юноше, как вы, готов отдать семь десятых пирога. Люблю я дерзких зеландцев, ничего с собой поделать не могу! Кстати, с удовольствием договорюсь насчет вашего порошочка от французской болезни. – Гроте произносит это с небрежностью человека, который старается скрыть, что речь зашла о важном. – Тут некие купцы, называющие меня «братец», взвинтили цену быстрей, чем у хорошего жеребца причиндал приходит в боевую готовность, и происходит это прямо сию минуту, господин де З., так-таки в эту самую минуту, а почему?

Якоб замирает:

– Откуда вы знаете, что я привез с собой ртуть?

– Выслушайте же мою благую весть, ага? Этой весной, – Гроте понижает голос, – один из многочисленных сыновей сёгуна испробовал лечение ртутью. Способ здесь известен уже лет двадцать, только в него никто не верил, да что делать: у княжонка огурчик уже весь протух, так что прямо позеленел и светился как гнилушка. Один курс голландского порошка и – о радость – полное исцеление! История разлетелась как лесной пожар; каждый аптекарь в Японии с воплями требует чудесного эликсира, и вдруг являетесь вы и с вами целых восемь ящиков! Доверьте переговоры мне – и получите такую прибыль, что на тысячу шляп хватит; а если возьметесь за дело сами, друг мой, вас обдерут как липку, из вашей собственной шкуры шапок наделают.

Якоб снова идет вперед:

– Как вы узнали про мою ртуть?

– Крысы, – шепотом отвечает Ари Гроте. – Да-да, крысы. Я их прикармливаю, а они мне рассказывают то да се. Вуаля, вот и больничка; в хорошей компании дорога вдвое короче, ага? Значит, договорились: отныне я действую в качестве вашего агента, ага? Контрактов подписывать не будем, незачем – благородный человек не нарушит слово. Пока, до встречи!

Ари Гроте поворачивает назад, к Перекрестку.

Якоб кричит ему вслед:

– Я не давал вам своего слова!

За дверью госпиталя начинается узкий коридор. Впереди похожая на трап лестница ведет к открытому люку в потолке; справа вход в приемную врача – просторную комнату с распятым на раме в виде буквы «Т» потемневшим от времени скелетом. Якоб старается не думать о том, что Огава уже, быть может, нашел Псалтирь. Операционный стол заляпан кровью, к нему крепятся веревки и ремни, чтобы удерживать пациентов. У стен – подставки для хирургических пил, ножниц, скальпелей; на столе рядами ступки и пестики; в углу большой шкаф – там, наверное, лекарства; рядом тазы для кровопусканий, столики и лавки. Пахнет свежими опилками, воском, целебными травами и чуточку требухой. За дверью – больничная палата, три пустые койки. Глиняный кувшин с водой искушает; Якоб пьет прямо из половника – вода холодная и вкусная.

«Почему здесь никого нет, вдруг воры?»

В комнате возникает молодой слуга, а может быть, раб. Красивый, босой, в рубахе тонкого полотна и просторных шароварах.

Якобу хочется как-то оправдать свое присутствие.

– Раб доктора Маринуса?

– Доктор платит мне жалованье. – Юноша чисто говорит по-голландски. – Я его помощник, минеер.