Тысяча ступеней - страница 15
Месяц я и Павел не спеша шли в Россмузию. А, едва перейдя рубеж, я каждому встречному говорил:
- Помнишь ли Степана Борчакова Матвеева? Так это я. Вот веду государя Павла на трон.
И за нами увязалась целая толпа. К нам по пути присоединялись вооружённые и негодующие люди. Чуть ли не на руках нас двоих донесли до столицы. Под вечер я один из первых вошёл в кремль и проник в царские палаты.
Дмитрий увидел меня и Павла, а также дышащую гневом толпу. Его лицо искривила гримаса судороги. Венец на нём покосился, он сполз на пол с трона и истерически захохотал. Толпа бросилась к Дмитрию с оружием, желая убить. Но поскольку я находился ближе, то проявил проворство и загородил Дмитрия своим телом.
- Стойте! Разве не видите, что Дмитрий тронулся умом?! Кто смелый убить с ума сошедшего? Но только пусть у того поднимется рука убить старика. - Я вынул из кармана нож. - Вот нож. На нём сохранились следы крови Алексея II, деда Дмитрия.
И я бросил под ноги нож. Толпа отшатнулась. Никто из неё не вышел. Я поднял с пола валявшийся венец, бережно отряхнул и сказал:
- Я короновал Дмитрия, а сейчас говорю: он был на троне самозванством, так как старший его брат Павел был жив. Короновал же я его, имея над собой силу. А теперь признаю это недействительным. Государь наш - Павел!
---------------------------------------------
Степан вздохнул, начало жарить, но он вдруг сказал:
- Через неделю, как некогда Василия и Дмитрия я короновал Павла. Вскоре он женился на дочери лизвийского князя. Когда тот умер, то Лизвия отошла к Россмузии по причине неимения мужского наследника. Через год на Россмузию с севера напали скандивы, а с запада, вместе с ними заодно, селацыры, тогда овладевшими землями всей Ропевы. Павел так и не успел освободить Россмузию. Но дело продолжил Александр, сын. Он был вторым в браке меж Павлом I и Елизаветой, как крестили перед браком дочь лизвийского князя. Но первый ребёнок, Славней, умер, не достигнув года...
В Россмузийских городах пятьдесят лет сидели ставленники скандивов и селацыров. Но однажды Александр поссорил их. Скандивы ушли, изрядно поредевшие в численности, после внезапно вспыхнувшей битвы. На родине этим отщепенцам мало что светило, ибо там, в это время, власть взяла земельная буржуазия.
Селацыры были побиты Александром через месяц. Славная для Россмузии битва состоялась на окраине, на поле, зажатом с двух сторон лесом, а сзади речкой. Победа дала нам свободу. Александр участвовал в битве и был ранен, но прожил ещё два десятка лет. У него был сын Николай и четыре дочери: Елена, Степанида, Любовь и Светлана.
После освобождения Россмузии, к коей причислялось и княжество, Александр произвёл военную реформу, после которой войско стало армией. Именно с ней Николай I, сын Александра I, помог ближним по крови народам освободиться от многосотлетнего гнёта селацыров. После того, как селацыры потерпели последнее поражение, в Россмузии и вне её пределов, на селацыров поднялась вся Ропева и их, за считанные годы прогнали обратно на восток и в Рафрику.
Сразу после этих войн Россмузия стала преображаться в прекрасно устроенное государство. Я возложил корону на правнука Павла I, Александра II, у которого на другой год родился сын, названный Павлом, и, когда у того был первый день рождения, случилось худшее.
Александр II обнаружил кое-где людей умевших творить чудеса...
- Всё остальное вы знаете. Я же маюсь на свете всего лишь потому, что Павел, сын Александра II, спасся, то есть по жребию, выпавшему мне, должен отыскать его наследников и вновь посадить на трон Россмузии. А до того нет мне успокоения.
Старик замолчал.
- Ропева, Рафрика, - произнёс Чарльз. - Если чуть переставить буквы в первом названии и избавиться от "эр" во втором, то получится Европа и Африка. Чудный мир, чудесные события в Россмузии. В течение несколько веков, в два-три, она пережила непоследовательно события имевшие место в России тринадцатого-девятнадцатого веков. Невероятно. Жаль только, что о С. Ш. А. Нет ни слова. Может потому что в моём времени уже нет государств. Или потому что события к Америке вовсе не касались. Что хорошо, так это то, что я чужд идее расового превосходства одного народа над другим. Хоть мои предки и из С. Ш. А., я в том смысле американец, что живу не в Соединённых Штатах Америки, а на континенте Америка.