Тысяча журавлей - страница 14

А Капаками-такэру сказал: «Ты, молодец [яп. такэру], из каких людей будешь?» Ямато-такэру-но микото в ответ: «Я — сын государя Опо-тараси-пико-но сумэра-микото. Зовусь Ямато-вогуна». Говорит на это Капаками-такэру: «Я — самый великий силач в этой стране. Никто из живущих не мог превзойти меня силой, и нет никого, кто мне бы не подчинился. Со многими я бился, но еще не встречал человека, подобного тебе, принцу. И вот я, недостойный, своими недостойными устами, благородным именем тебя нареку. Позволишь ли мне это?» — «Позволю»,— ответил принц. Тогда тот сказал: «Отныне и впредь принца надлежит величать Ямато-такэру-но микото».

Не успел он договорить, как в грудь ему вонзился меч. Отсюда и произошло это имя — Ямато-такэру-но микото — и дошло до нынешних дней. <...>

[7. Восточный поход Ямато-такэру-но микото. Ото-татибана-пимэ скрывается в морских волнах]

<...> Ямато-такэру-но микото, издав воинственный клич, сказал: «Еще не прошло и нескольких лет с тех пор, как были усмирены кумасо, а уже снова взбунтовались восточные дикие племена. Когда же, наконец, установим мы великий мир? Немало я, недостойный, приложил сил для усмирения западных земель и даже утомился, но немедленно готов отправиться на усмирение непокорных». Взял тогда государь секиру и вручил Ямато-такэру-но микото, сказав: «Насколько я слыхал, эти восточные дикари неистовы по характеру своему и нападают внезапно. В их деревнях нет старост, в больших селах нет глав. Все они живут замкнутым миром, и все промышляют разбоем. Кроме того, в горах есть дурные божества, а в полях вредоносные демоны. Они чинят помехи на перекрестьях дорог, преграждают пути, всячески издеваются над людьми. Среди восточных дикарей самые сильные — эмиси. Мужчины и женщины у них соединяются беспорядочно, кто отец, кто сын — не различают. Зимой они живут в пещерах, летом — в гнездах на деревьях. Носят звериные шкуры, пьют сырую кровь, старший и младший брат друг другу не доверяют. В горы они взбираются подобно птицам, по траве мчатся, как дикие звери. Добро забывают, но если им вред причинить — непременно отомстят. Еще — спрятав стрелы в волосах и клинок под одеждой, они, собравшись гурьбой соплеменников, нарушают границы других племен, или же, разведав, где поля и шелковица, грабят народ страны Ямато. Если на них нападают, они скрываются в траве, если преследуют — взбираются в горы. Издревле и поныне они не подчиняются владыкам Ямато. Вот, смотрю я на тебя, что ты за человек, и вижу — ростом и телом ты могуч, обликом прекрасен. Силой велик, трехногий чан поднимаешь, доблесть твоя разит врагов, как гром и молния. Там, куда ты лицом обращаешься, врагу места нет, если нападаешь, то непременно победишь. Поэтому понятно, что хотя внешне ты мой сын, но на самом деле ты и человек, и бог. Воистину, не означает ли это, что Небо сожалеет о том, что я не разумен, а страна не усмирена, и желает помочь, чтобы наследные деяния вершились и впредь, чтобы дом владык страны продолжал существовать в поколениях. И еще — эта Поднебесная — твоя. Мой государев пост — твой. Прошу тебя — вглубь планы строй, вдаль мыслью лети, разведай, где неспокойно, узнай, где супротивно; когда будешь непокорным острастку давать, примени угрозы, когда будешь миловать, примени добродетель, оружия не используя, заставь их самих подчиниться. И успокой буйных богов, искусную речь произнеся, изгони злобных демонов, оружием потрясая» — так рек.

Принял секиру Ямато-такэру-но микото, низко склонился в поклоне и сказал: «Когда я покорял запад, мощь государевой души была мне опорой, был при мне меч в три сака длиной, с которым я нападал на врагов в стране кумасо, и не обернулись еще двенадцать зодиакальных ней, как глава кумасо повинился передо мною. И вот я снова отправляюсь, заручившись душами богов Неба, богов Земли, мощь у государя заняв, — загляну в те пределы; когда буду им острастку давать, то учение о добродетели помнить буду, а если они не подчинятся, войско в нападение подыму». И он еще раз низко поклонился.

Государь отрядил вместе с Ямато-такэру-но микото еще Киби-но такэ-пико и Опо-томо-но такэпи-но мурази, а Нанату-капаги назначил в повара.