Тысяча журавлей - страница 46

— Солнце уже зашло. Надо бы поспешить.

— Подождите немного, — ответила она.

Тут заметила она проходившего перед ее каретой человека — похож на нищего, с вязанкой тростника за плечами. Посмотрела она ему в лицо: кажется, не он — так жалко выглядел этот нищий, но все же похож на ее мужа.

— Приведите его сюда! — приказала дама своим слугам, желая получше рассмотреть этого человека. — Я хочу купить тростник.

Спутницы ее подумали про себя, что собирается она приобрести вещь, ей совершенно ненужную, но, так как это было повеление госпожи, подозвали нищего и купили вязанку.

— Подведите его ближе к карете, я хочу посмотреть на него, — приказала она и, хорошенько разглядев лицо нищего, признала в нем своего прежнего мужа.

— Каково же приходится в этом мире человеку, торгующему таким жалким товаром! — воскликнула она и заплакала, а прислуживавшие ей решили, что она сожалеет о всех тех, кто влачит жалкое существование на этом свете.

И тогда женщина повелела:

— Накормите этого человека. Дайте ему много вещей в обмен на его товар.

— Как же это можно — одарять богатством какого-то ничтожного человека! — возроптали ее прислужницы. Заставить их насильно она не могла, и, пока раздумывала, каким образом уговорить их, щель внизу оконца приоткрылась, и тот, вглядевшись, увидел женщину, очень похожую на его жену.

Пораженный, он посмотрел получше и узнал — ее это лицо, ее голос. Он сразу догадался обо всем, понял, каким жалким он ей должен казаться, и, преисполнившись стыда, бросил тростник и убежал.

— Подожди же! — попытались она остановить его, но он вбежал в первый попавшийся дом и спрятался за котлом для риса.

Женщина приказала:

— Приведите его сюда!

Ее спутники, разделившись, принялись искать его и подняли большой шум.

— Он в том доме, — подсказал кто-то. Слуги отыскали его и говорят:

— Никто не собирается тебя ни за что наказывать. Наоборот, тебе пожалуют разные подарки, глупец ты этакий!

Тогда он попросил у них тушечницу и написал женщине послание. В нем говорилось:

Написав так, он запечатал письмо и сказал:

— Отнесите это даме в паланкине.

Спутники женщины нашли это странным, но послание все же отнесли. Открыла она, прочла, стало ей грустно, как никогда, и зарыдала она громко.

Что же до ответного послания, то неизвестно, что с ним сталось.

Сняла она свои одежды, в которых путешествовала в карете, свернула и, написав письмо, все вместе ему отослала, а потом вернулась в столицу. Что было дальше — неведомо.

Однажды придворный офицер Ёсиминэ-но Мунэсада отправился по служебным надобностям и, проезжая по Пятому проспекту, был застигнут ливнем. Чтобы укрыться от дождя, он встал в каких-то полуразвалившихся воротах. Заглянул внутрь — и увидел небольшой дом, крытый корой дерева хиноки, а рядом с ним — кладовую. Людей же не видно. Прошел он в ворота, огляделся: у порога цветет прекрасное дерево сливы. И соловей поет. Но по-прежнему вокруг — ни души. Тут через штору приметил он женский силуэт — поверх бледно-лилового одеяния наброшена густо-алая накидка, волосы длиной — чуть ли не до полу, и говорит она сама с собой:

А офицер ласковым голосом отозвался:

Девушка испугалась, ведь она думала, что кругом — ни души, и не могла вымолвить ни слова, стыдясь, что он увидит ее столь жалкое положение.

Тогда он поднялся на веранду.

— Отчего же ты молчишь? Льет такой сильный дождь — пока не прекратится, я побуду здесь, — сказал он.

А она в ответ:

— Но тут льет из всех щелей, вы в доме промокнете еще пуще, чем на улице...

А было это в десятый день первого месяца. Через щель в шторе подала она ему подушку для сидения. Он взял подушку и уселся. И занавеси, и терраса были изъедены летучими мышами, везде зияли дыры. Заглянул внутрь: циновки на полах были хорошего качества — как напоминание о давних временах, но теперь совсем потеряли прежний вид.