«Тысячелетие МашыаХХХа» - страница 32

Только после большой паузы Сергей-458-й тоже высказал глубокую мысль о том, что Коваль, скорее всего, просто колдун, и когда они вернутся в лагерь, нужно будет предложить честному народу просто сжечь его на костре вместе со всеми собранными им сатанинскими грибами. И мало того, вот этот самый последний гриб, он, 458-й, сам лично засунет Ковалю в такое место, что если бы Коваль знал про то, в какое место ему засунут этот самый гриб, то он бы лучше не подходил к ним с Дедом к их пеньку, а лучше бы он обошел этот пенек за километр, а потом еще несколько суток молился и радовался, что не видел ни этого трухлявого пенька, ни этого трухлявого Деда, ни этого приличного, достойного и безумного в своем гневе Сергея-458-го. При этом 458-й как-то избегал зацикливаться на интимных подробностях колдовской жизни уже приговоренного им к сожжению Коваля, но зато подробно рассказывал какими дополнительными пытками и садистскими приемами он обставит последние минуты жизни своего подследственного. Дед, казалось, с огромным удовольствием выслушивал предлагаемые пытошные мероприятия, при этом время от времени поминая каких-то непонятных существ с нетрадиционной сексуальной ориентацией, которым он хотел бы отдать Коваля на некоторое время перед его, Коваля, сожжением, для того, чтобы и им доставить определенную массу удовольствия.

Грибная охота закончилась. Закончилась полным торжеством одного и полным провалом двух других, которые это принимали, понимали, но пока не прощали. Ничего собирать уже не хотелось и они шли по лесу плотным строем, давя сапогами пробегающие под ногами грибы, возмущенно ругая Коваля, грибную охоту, грибы и их ближайших родственников. Скоро между деревьями мелькнули светлые воды знакомого озерца, путники свернули в сторону лагеря и вскоре вернулись на свою стоянку, удовлетворенные приключениями, грибной охотой и разговорами.

Вернувшись домой, друзья быстро помирились. Тем более, что их примирению способствовала давно уже привычная процедура. Друзья скорбно измерили радиоактивность собранных грибов, отнесли их подальше и выбросили. Есть их было, конечно же, нельзя. Слишком много радиоактивных веществ впитывали они из окружающей среды. Хотя и "выбросили" – это тоже было неправильно сказано. Они еще раз дотошно определили, кто точно занял первое – второе – третье места, а потом аккуратно развесили все собранные грибы на ветках и пнях в красивом уголке молодого подлеска. Чтобы грибные споры могли спокойно разлетаться и нести новую грибную жизнь всё дальше и дальше. Чтобы таких лесных белых красавцев было всё больше и больше. Чтобы они никогда не переводились, на радость тем, для кого грибная охота – самое увлекательное дело в жизни. С течением времени природа всё равно очистится. Грибы всё равно будут расти, тоже очищать природу, помогать ей становиться всё более и более нормальной. И придет пора, когда даже здесь наши потомки будут собирать абсолютно радиоактивно чистых белых красавцев, которые вырастут из только что развеянных спор, и кушать изумительные грибные блюда и благодарить земную природу за эти прекрасные создания.

Довольные и усталые, друзья присели в этой самой рощице в тенёчек, достали свои нехитрые продукты, быстренько организовали простенький стол, разложили на нем всё принесенное, сделали бутерброды, принесли холодной, вкусной водички из недалекого лесного ручейка и начали обедать. Сергей-458-й, который был доктором отряда, вопросительно взглянул на Деда, Дед оценивающе и всё еще непростительно посмотрел на Коваля, неодобрительно помотал своей головой, немного еще поматерился про себя, но всё-таки сказал – "Ну ладно, давай. По чуть-чуть", – 458-й тут же достал свою медицинскую фляжку, в которой хранилась часть запасов медицинского спирта, и налил Деду пятьдесят грамм чистого спирта. Спирт в походе был на вес золота и расходовался крайне бережно. Но сегодня не грех было сделать и исключение.

– Ну, за нашу охоту! – произнес Дед тост, выпил налитое ему одним глотком, крякнул, и, передавая колбу 458-му, с придыханием произнес, – главное не только выпить, но и крякнуть. Крепкий, чёрт!