У арабов Азии - страница 3
Это сочетание можно проследить всюду. В глаза бросается обилие колоритных лавочек, словно затерявшихся среди современных зданий, англо-французские дубли арабских надписей, мусульманские символы на защитной, европейского типа форме сирийских военнослужащих. Кстати, военные в сирийской столице попадаются на глаза чаще, чем, например, в Тунисе или даже в Каире. Как мне сказали, это объясняется тремя обстоятельствами: относительной многочисленностью сирийской армии, ее решающей ролью в политической жизни страны после марта 1963 г. и близостью Дамаска к израильской границе.
Большинство сирийских горожанок одеваются по-европейски, но лица у некоторых еще закрыты черной вуалью — хиджабом. Среди мужчин гораздо реже, чем в других арабских странах, можно встретить прохаживающихся с непокрытой толовой. При этом многие из них, пренебрегая феской, тюрбаном или шляпой, носят особый головной убор — куфийю, представляющий собой исключительно ближневосточную достопримечательность и не встречающийся у африканских арабов. Это большой белый или клетчатый платок, закрывающий от солнца голову, щеки и шею. Закрепляется он с помощью охватывающего голову толстого жгута — укаля. Укали обычно бывают из темной шерсти; они дважды обвивают голову, но иногда (у тех, кто побогаче) встречаются и тройные, шитые золотом. Нередко укалем называют и весь головной убор. Как правило, его носят бедуины и оседлые крестьяне, а в городе укаль встречается реже.
Отель, в котором мы останавливаемся, называется «Гранада» — в память о существовавшем много столетий назад мусульманском эмирате на юге Испании. Оборудован он, разумеется, вполне по-европейски, обслуживающий персонал говорит по-английски и по-французски. Пока мы были в Дамаске, в вестибюле отеля постоянно толпились представители местной черкесской колонии, желавшие повидать входившего в состав нашей группы товарища из Кабардино-Балкарии. Напротив «Гранады» — лавочка, хозяин которой, восседая за кипами арабских газет и французских журналов, торгует открытками с лубочными изображениями полулегендарного героя арабского эпоса Антары ибн Шаддада, совершавшего свои бесчисленные подвиги во всех концах известного арабам средневековья мира — от Испании до Индийского океана. Рядом — кинотеатр, в котором демонстрируется египетский фильм об Антаре. Названия всех фильмов, включая американские «вестерны», изображаются пышной арабской вязью. Когда стемнеет, эта же вязь сверкает неоновыми стилизованными буквами на всех зданиях официальных учреждений. В это время Дамаск лучше всего наблюдать с нависшей над ним с севера и северо-запада горы Касиун, на которую надо ехать мимо ярко освещенного здания радио и телевидения, мимо усиленно охраняемого президентского дворца и сравнительно недавно выстроенного «квартала эмигрантов», заселенного, как нам сказали, сирийцами, вернувшимися на родину после долгого пребывания на чужбине, а также арабами, пожелавшими переселиться из других стран в Сирию. Судя по внешнему виду домов, обитатели квартала — люди состоятельные.
С горы Касиун открывается панорама ночного Дамаска. Яркое освещение позволяет определить конфигурацию города: широко раскинувшись в низине, он постепенно распространяется вверх. Поднимающиеся в гору улицы застроены новыми домами своеобразной архитектуры, сочетающей западный модерн в конструкции и восточное богатство декора, с вычурными портиками, крытыми галереями и балконами, как бы опоясывающими здания. В верхней части города живут люди побогаче. Здесь прохладно в самую сильную жару. Но в нижних кварталах живут не только бедняки. Здесь расположена деловая часть столицы, почти все отели (летом, в жаркое время, туристы редко приезжают в Дамаск) и, по сути дела, все исторические памятники и достопримечательности города.
К числу достопримечательностей относятся и 265 мечетей, длинные, круглые в сечении, на турецкий манер, минареты которых возвышаются повсюду. Днем народу в мечетях мало. Вечером, после окончания работы, число посетителей в храмах аллаха возрастает. У ярко освещенного входа в мечеть часто можно наблюдать, как чистильщик, не тратя времени зря, усердно трудится над обувью, оставленной верующими. Иногда кажется, что мечетей в городе больше, чем на самом деле, так как многие здания, особенно официальные, по своей архитектуре напоминают мечети и медресе, но не местные, а среднеазиатские: такие же высокие, массивные, с огромными порталами.