У границы тьмы - страница 2
Забайри был не только силен и вынослив, но еще и сметлив, схватывая на лету все, чему его учили более опытные братья на базе. Кроме того, он лучше всех ориентировался в лесу. Однажды Забайри прошел 40 километров, чтобы доставить послание на другую базу. На это у него ушло всего 14 часов. Следующим утром он преодолел такое же расстояние, чтобы вернуться. Многие ли могут таким похвастать?
Неожиданно для себя самого Забайри остановился. Он еще не понял, что произошло, но мозг отреагировал за него, почувствовав опасность. Лес был безмолвным и спокойным, но интуиция ему подсказывала, что дальше идти нельзя. Глаза могут подвести, слух может предать. На них полностью полагаться нельзя. Но вот интуиции Забайри привык доверять. Что–то опасное витало в воздухе. Или это просто нервы? Перед ним было около 70 метров открытого пространства, поросшего редким кустарником. Нужно всего лишь быстро пересечь эту проплешину и нырнуть в лес, под спасительные кроны деревьев.
Но Забайри не побежал. Пригнувшись и озираясь по сторонам, он медленно прошел открытое пространство. Вот уже и спасительные деревья. Всё тихо. «Даже слишком тихо», — подумал Забайри и в этот момент споткнулся, зацепившись за что–то. И пока падал, с ужасом успел заметить, как рядом с ним поднялась листва и бросилась на него, укрыв собой. Чья–то рука в жесткой кевларовой перчатке заткнула ему рот, и кто–то страшно прошептал ему в самое ухо: «Пикнешь — вырву кадык». Из–под Забайри, отстегнув автоматный ремень, вытащили его трофейное оружие, нашли в сапоге нож — подарок отца. Руки скрутили за спиной и стянули запястья капроновым жгутом. После этого усадили, прислонив спиной к дереву.
Боец, закрывавший ему рот рукой, сказал:
— Помни, что я сказал. Отвечай чётко и коротко. Но тихо. Как зовут?
— Магомед, — соврал Забайри и поднял глаза.
Перед ним стояли несколько бесформенных фигур. Их лица и руки были выкрашены в серый цвет, на каждом маскировочная накидка, покрытая палой листвой. Неудивительно, что он их не заметил. Зато сейчас он отчетливо понял, почему почувствовал опасность. Но уже было поздно.
— Так, Магомед, — сказал один из бойцов, видимо старший из них, — если я сочту, что ты мне врешь, я тебя убью. Если я пойму, что ты что–то не договариваешь, я тебя убью. Если мне вообще что–нибудь не понравится — я тебя убью. Это понятно?
Забайри с готовностью кивнул и, стараясь говорить как можно жалобнее, быстро произнес:
— Не убивайте. Я всё скажу. На мне нет крови, клянусь Аллахом. Пощадите.
— Ты там остановился перед поляной, что–то почувствовал. Что?
— Я сначала и сам не понял, а теперь знаю. Сигаретный дым. Он еле чувствовался, но сейчас я чувствую этот запах очень хорошо.
Старший встал и повернулся к одному из бойцов, который сразу развел руками:
— Это было час назад…
— Скотина, что тебе в моем приказе «не курить» было непонятно?
— Виноват, Горец…
— Виноват? Не с того службу начинаешь. Первый выход — и ты уже накосячил. Для тебя я не «Горец», а «товарищ старший лейтенант». Право обращаться ко мне «Горец» нужно заслужить. А ты его не только не заслужил, но уже и утратил.
Горец снова сел на корточки перед Забайри:
— База далеко?
— На склоне вон той горы. Километров семь или восемь.
— Тропа?
— Есть. Заминирована. Почти все деревья с этой стороны от базы заминированы. Пространство простреливается очень хорошо.
— Охрана?
— Маленький блиндаж на самом верху. Оттуда всё как на ладони с обеих сторон от горы. Ходим по очереди — по два человека. Меняемся каждые 3 часа.
— Когда следующая смена?
— В 12 часов.
— Сколько человек на базе?
— Сейчас — восемнадцать.
— Вооружение?
— Автоматы, пулеметы, гранатометы… всё есть.
— Что на базе?
— Блиндаж большой. Две туристические палатки.
— Второй выход из блиндажа? — Горец заметил, что у задержанного забегали глаза и добавил металла в голос: — Мага, не зли меня, есть второй выход?
— Да, есть. Внизу ручей. Выход ведет к нему. Замаскирован сухими ветками.
— Ложись на живот.
— Пожалуйста, не надо…
— Не бойся, я отпечатки сниму.
Забайри лег на живот, а Горец достал из рюкзака блокнот и штепсельную подушку в жестяной коробке.