У истоков Золотой реки - страница 15
Но Цареградский не мог поверить, что с Юрием Александровичем и его спутниками произошло несчастье. Во-первых, он надеялся на опытность и осторожность Билибин а и Раковского; во-вторых, был слишком молод и оптимистичен, чтобы допустить возможность такой непоправимой катастрофы.
В глубине души он был убежден, что все эти дурные слухи основаны на недоразумении. Тем не менее создавшееся положение, конечно, требовало срочных мер к розыску билибинского отряда, если он действительно застрял где-то у порогов на Бахапче.
В тот же день Цареградский распорядился готовить всех — своих и нанятых — оленей и обошел владельцев собак в Оле, уговари-иая срочно ехать с ним за перевал. К концу дня ему удалось собрать пять нарт с каюрами. Этого было слишком мало: каждый каюр вез запас сушеной рыбы для своих собак, и для экспедиционной клади места оставалось совсем немного. Вечером выяснилось, что есть еще одна собачья упряжка, но хозяин ее болен.
Выслушав посетителей, старый якут сказал:
— Видишь, я не могу ехать. Если хочешь, возьми нарту, собак, но ищи другого каюра.
— Я сам буду каюрить!
— Собака не пойдет чужой человек, сперва хорошо корми надо!
Со следующего утра началась предотъездная спешка. Оленеводы собирали оленей. Подгонялись нарты, распределялся между ними груз и откармливались в дорогу ездовые собаки. Цареградский тоже кормил собак из упряжки больного якута. Сперва они не подпускали к себе чужого человека, но потом ласковое обращение и сытная еда помогли сломить недоверие. Через день он уже осмелился погладить вожака; на третий день собаки встречали его с меньшей настороженностью во взгляде, а некоторые из них даже лениво помахивали хвостами.
Все эти дни из низко висевших облаков шел обильный снег. Вскоре его намело по колено — установилась настоящая северная зима. В первых числах декабря длинная цепочка из шести собачьих упряжек по десять собак в каждой тронулась из Олы.
Олений транспорт подготовить к этому дню все-таки не удалось, и он должен был выйти вместе с частью оставшихся рабочих несколькими днями позднее. Его возглавлял известный в этих краях старый проводник Михаил Петрович Александров.
Цареградский решил не ждать оленей: он очень спешил к Бахапче, чтобы проверить на месте слухи о билибинском отряде. Собаки бегут быстрее оленей, и они меньше зависят от качества дороги. Макар уверял, что они домчатся до сплавной базы Билибина меньше чем за неделю.
И все-таки путешествие по первопутку оказалось тяжелым. Животным было трудно тащить груженые нарты по глубокому, непромятому снегу. Поэтому впереди иногда шли на лыжах люди, прокладывая путь. Когда собаки первой упряжки выбивались из сил, они останавливались, отходили в сторону и пропускали вперед все остальные нарты, пристраиваясь в хвост цепочки.
На душе у Цареградского было неспокойно.
«Неужели с Билибиным в самом деле что-то случилось?» — думал он, мерно передвигая широкие охотничьи лыжи или сидя на нарте и погоняя собак. Мимо скользили заснеженные склоны реки. В серое небо вонзались голые верхушки лиственниц. Местами над снегом зеленели густые заросли стланика.
«Нет, не может быть, — в такт шагам, под монотонное повизгивание нартовых полозьев плыли мысли. — Билибин сплавлялся на двух больших плотах. Не могли погибнуть оба плота и все люди на них до последнего. Кто-нибудь да уцелел бы и сообщил о катастрофе».
Через несколько дней тяжелого пути по снежному бездорожью отряд перевалил из бассейна Олы в долину Малтана и вскоре подошел к строящейся перевалочной базе на Эликчане. В тепло натопленном бараке сошлись гости и хозяева. Среди них крутился уже поправившийся Демка и скулил от радости, узнавая старых знакомых. О Билибине никаких сведений и здесь не было.
Беспокойство подгоняло Цареградского. Дав отдохнуть людям и животным всего ночь, он отправился вниз по Малтану. Бертин должен был подождать здесь олений транспорт из Олы и ехать с ним на Среднекан через Буюнду. Таким образом, Цареградский решал две важные задачи сразу: продолжал поиски отряда Билибина и перебрасывал значительную часть экспедиционного груза к месту полевых работ на Среднекане.