У меня есть жизнь [СИ] - страница 8

— Изель.

— Изель, — перехватив пока еще тоненькую, пока еще прозрачную ниточку, ласково повторил он, — очень приятно познакомиться.

Она шумно сглотнула, пробормотав «мне тоже», но Эдвард мог поклясться, что страха в ее глазах стало меньше.

— Изель, — терять установленной связи Каллен не собирался, все ее робкие движения навстречу, все ответы лишь придавали решимости. Причем была она настолько ощутима физически, что пурги и мороза он не замечал, хоть никогда прежде в такую погоду не выходил из дому в одном пиджаке, — послушайте, мы не причиним вам вреда — ни я, ни Джаспер. Мы только лишь согреем вас, чтобы вы не заболели. Нет никакого повода бояться.

Сзади вспыхнули фары — машина припарковалась совсем рядом, в десяти шагах от елочного базара, прямо напротив них. Уилток легким касанием кнопки опустил передние стекла, кивнув Каллену.

— Пойдемте, — Эдвард не сильно, скорее уговаривая, чем призывая, потянул Изель к автомобилю, — всего на пару минут, обещаю. Ёлка?.. А, ёлка. Я заберу, не волнуйтесь.

Про себя он усмехнулся ее испуганно брошенному взгляду на ель позади, оплаченную, упакованную, но в машину так и не погруженную, однако вслух не произнес ни звука. Слишком ценно было то, что девушка шла за ним. Малейшая ошибка, малейшее неверное движение — и все. Все старания пойдут насмарку.

Продавщица не скрывала, что все еще опасалась Каллена и уж тем более его автомобиля, держалась наготове, чтобы, если будет нужно, вырваться из рук мужчины, прогнувшись назад, и сбежать, но в целом вела себя достойно. Смущалась одного — стучащих зубов. Но как раз эту проблему Эдвард намеревался решить за ближайшие минуты.

— Садитесь, — гостеприимно раскрыв перед нежданной гостьей пассажирскую дверь заднего сиденья, проговорил мужчина. И только когда убедился, что устроилась Изель удобно, закрыл ее, обходя автомобиль дабы сесть самому.

В салоне пахло кофе. Эдвард удивленно изогнул бровь, заметив это, но тут же нашел объяснение: у Джаспера в руках был термос и небольшая железная чашка-крышка от него. Из нее и вытекал запах горячего напитка.

— Попейте, — предложил он, — так быстрее согреетесь.

На Уилтока Каллен бросил одобряющий взгляд, от которого тот вежливо улыбнулся. Видимо, он опасался, что такое предложение босс мог посчитать наглостью.

— Спасибо, — слишком сильно стесняясь поврежденной кожи, чтобы скрыть это, девушка очень нерешительно забрала предложенную чашку. Но как только истосковавшиеся по теплу пальцы коснулись горячих стенок, стеснение отошло на задний план. Прерывисто выдохнув, Изель крепко-крепко прижала к себе неожиданный дар.

Джас тем временем включил печку на максимум, оба вентилятора направив в сторону продавщицы.

Эдвард, наблюдающий за ней, едва ли не с радостью заметил, что больше она не считала их насильниками или маньяками и чувствовала себя свободнее. Похоже, даже немного расслабилась.

На окне красовались нарисованные морозом узоры, внутри которых, как в рамке, как на чудной картинке, при свете фонарей шоссе красиво летели вниз снежинки. Каллен никогда не считал снегопад привлекательным, но сегодня думал как раз наоборот. Любовался им… и Изель тоже любовалась, что было видно по ее зачарованному взгляду за окно.

— Что же вы в такую погоду так легко одеваетесь? — пожурил Эдвард, поправляя пальто, чуть сползшее с плеч своей новой обладательницы, — нужно гораздо теплее.

Ее синие губы дрогнули в улыбке, оторвавшись от кофе. Эдвард второй раз получил теплый карий взгляд, залитый благодарностью и незаметными огоньками смешинок.

— С утра погода была куда лучше, — объяснилась она. В салоне горела лампочка, пусть и тусклая, а значит, его лицо она видела достаточно хорошо, прямо перед собой. Но не дрогнула и не испугалась. Улыбка была все той же, искренней. Шрам не вызывал в ней отвращения… она понимала, каково это.

— Вы здесь с утра? — недоумевающий от ее спокойствия, которого сам добивался еще три минуты назад, спросил Эдвард, чтобы хоть как-то вернуться к разговору. Отвлечение было слишком близко…

Сделав еще глоток, Изэль неспешно кивнула. Медленно, но верно из посиневших, практически лишенных цвета, губы становились красными.