У рыбацкого костра - страница 11
Мгновение, когда нащупанная хребтинка подхватывалась багром и когда Саша, отбросив крюк на берег, схватывал бечевку рукой, было одно из самых напряженных.
Сверкнув глазами, рыбак тихонько прошипел: «Есть!» Но напряженное ухо Алеши шепот этот оглушил, как удар набатного колокола.
…- Дай я подержу, - молил он старшего брата. Но Саша был неприступен: перемет «поднимает» только главный рыбак. Черноголовый и черноглазый, с ловкими руками, чем-то напоминавший Алеше жука, вставшего на задние лапки, Саша теперь был необыкновенно важен. Движения уверенны, лицо сурово, губы плотно сжаты. В эту минуту Саша показался ему красавцем. Сам же Алеша дрожал, сучил ногами, перед глазами у него расплывались оранжевые круги.
В начале перемета три «размаха» голой хребтинки, и только глубже, в метре один от другого, двадцать поводков с крючками.
Но вот показался из воды первый поводок. Сердце Алеши точно распухло во всю грудную клетку.
- Пустой! - огорченно прошептал он.
- Червяк, - наставительно поправил его старший брат. На крючке действительно извивался не тронутый налимами фиолетовый, толщиной в палец, соблазнительный выползок.
И второй, и третий крючки тоже были «с червями». Но по ходу следующего поводка Алеша понял: есть!
Рыба до самого берега шла незаметно, только поводок слегка уходил из стороны в сторону.
Саша, осторожно перебирая хребтину, подвел перемет к самым ногам.
- Лобач! - обрадованно прошептал Алеша.
- Веретешка, - презрительно сказал Саша и быстрыми движениями выбросил рыбу на берег.
Рыба действительно была нестоящей, но Алеша трясущимися пальцами снял ее с крючка и бережно опустил в корзину. «Налим- чик- веретешка», изгибаясь, как змея, пополз по дну и остановился, когда уперся в стенку корзины.
Еще два крючка пришли «с червями». Алеша завял и вдруг почувствовал усталость от бессонной ночи.
- Лобач! - бледнея сказал Саша, вываживая рыбу. Алеша схватил выброшенного на берег «аршинника» под жабры, упал на него грудью.
- Шутишь, крутишь… шутишь-крутишь, - придушенно говорил он, ощущая всем телом, как бьется под ним холодная упругая рыба. Пунцовый от возбуждения, Алеша весь был так напряжен, точно он держал под собой поверженного в борьбе опасного для жизни противника.
- Дай! Мне дай! - бросился к нему Саша, боясь, что братишка упустит ценную добычу. Алеша разжал пальцы и поднялся. Саша, не выпуская хребтинки из левой руки, правой вынул крючок из губы лобача и, вскинув в уровень с грудью тяжелую рыбину, хотел было положить ее в корзину, но налим взмахнул хвостом и, мелькнув брюхом, шлепнулся в реку.
- Держи! Разиня! - презрительно крикнул Алеша и бросился в ледяную воду - по пояс.
Саша и Андрей выдернули мокрого братишку на берег: теперь ему надо идти домой, но разве можно уйти, когда не высмотрены еще два перемета?
Об утерянном самом крупном в это утро налиме ребята по какому-то молчаливому сговору не обмолвились ни одним словом, хотя каждый из них все утро думал только о нем.
Мысль об ускользнувшем «лобаче» мучительно преследовала Алешу днем и ночью.
Казалось, никогда не простится Саше преступная его оплошность, потому что на переметы ловились в ту весну только «веретешки».
Несмотря на отчаянные мольбы Алешки, «поднимал» хребтинки переметов только Саша.
Предприимчивый младший брат решил соорудить собственную снасть.
В столярной мастерской отца, под притолокой, был заткнут длинный, необыкновенной прочности шнур.
На него можно было бы навязать и два десятка поводков, но у Алеши имелось всего лишь три крупных «щучьих» крючка. Он решил сделать закидушку.
И хребтинка и поводки у Алеши получились одинаковой толщины, но это нисколько не смущало юного рыбака. «Вполне надежна. Не только любого лобача, - быка выволоку», - думал он.
- На твою снасть только чертей ловить, - смеялись братья.
Вода в Ульбе быстро сошла, посветлела, клев налимов кончился. Сверхнадежная снасть Алеши возвращалась все время «с червями».
Братья просушили переметы и спрятали их до следующей весны.
Не сдался только Алеша. Он решил попытать счастья с заветной закидушкой в «Иртыше-батюшке», где со всей вешней силой еще играли воды.