У рыбацкого костра - страница 13

Сколько времени прошло в неравной борьбе с ним, Алеша не сумел бы сказать. Но, наверное, больше часа.

Солнце взошло. С онемевшим от холода телом, с натруженными руками, он едва держался на ногах, когда на берегу появились люди.

Это были дряхлый, седой старик с красными слезящимися глазами, в плисовой скуфейке, в вытертом тулупчике, подпоясанном полотенцем, с длинным багром, которым он цеплял проносившиеся вдоль берега жерди, поленья, коряжки, толстая женщина в мужской шапке-ушанке, с ведрами на коромысле, и босой болезненный подросток с льняными волосами, чуть прикрытыми на макушке детской фуражечкой с оторванным козырьком.

Женщина опустила пустые, загрохотавшие по камням ведра и с коромыслом бросилась на помощь к Алеше. Но добраться до него, стоящего уже по пояс в воде, она не смогла и потому бегала по берегу и кричала старику:

- Багром! Багром его чепляй, Сенафонтыч… Я говорю багром! - приблизив толстое лицо к самому уху древнего старичка, громко кричала она.

Старец поправил плисовую скуфейку, приложил ладонь лопаточкой к густо заросшему седой шерсткой дряблому уху и спросил:

- Ась?

- Ба-а-гром, говорю, тетеря!…

Старик понял и засуетился, мелко переступая ногами, обутыми в кожаные калошки.

- Ужотко изловчусь… Изловчусь, - шамкал старик, занося длинный багор над заметно ослабевшим то всплывающим на поверхность, то снова уходящим в глубину тайменем.

Алеша из последних сил тянул и тянул упористого, как бык, великана к берегу. Рывки рыбы становились все слабее и слабее, но и у мальчика уже не оставалось сил.

Наконец, Алеша, собравшись с силами, снова подтянул чудовище к берегу.

Сенафонтыч «изловчился» и ударил его багром по спине. Но удар был так слаб, что таймень рванулся вглубь, старик выпустил багор и, потеряв равновесие, упал в воду.

Когда старик в мокром тулупчике вылез на берег, без багра, он был очень смешон и жалок, но всем было не до смеха.

Женщина забегала, закричала еще сильней.

- Аполошка! Беги к Моте Фадееву. Он охотник… ружьем, ружьем рыбину!…

А к берегу уже собирались новые люди. Высокий широкоплечий ломовой извозчик, бросив лошадь, запряженную в телегу, бежал с кнутом, страшно вращая круглыми глазами.

Он сорвал с головы шапку, бросил ее на берег, перекрестился и как был в сапогах и засаленном кафтане, так и вскочил в воду к Алеше.

Схватившись за хребтину, он поволок тайменя к берегу.

- Врош… собака… врош, - хрипел он, забыв обо всем на свете.

На мелком месте огромный полутораметровый таймень был виден отчетливо. Толстый, как бревно, с пятнистой шкурой, он устало шевелил жаберными крышками.

- Поднимай башку! Дай глотнуть воздуху! Дай глотнуть! - кричал какой-то рыжий босой мужик, нервно переступавший с ноги на ногу.

Извозчик вдруг упал грудью на рыбину, схватил ее цепкими ручищами и под одобрительный крик толпы выволок тайменя на берег.

Храброго извозчика и тайменя обступили плотным кольцом, совершенно забыв про Алешу. Верзила отрезал конец закидушки от куста и вместе со снастью поволок двухпудового тайменя к телеге. ^>1

Толпа качнулась за ним.

- Теперь он его прямым ходом в кабак, - сказала толстая женщина в мужской шапке.

- Вестимо в кабак, греться, - вишь, как вымок мужик, - соглашался рыжий босой оборванец.

Алеша оцепенел.

- Как - в кабак? - чуть слышно прошептал окончательно закоченевший мальчик.

А извозчик уже завалил тайменя в телегу, сел возле него и взял в руки вожжи, рядом с ним уселся рыжий. Встав на ступицу колеса, к ним примащивался мокрый, древний седой старец.

Только тогда извозчик вспомнил про Алешу.

- Стоп! Стоп! - закричал он. - А где же паренек?

Алеша вскочил на телегу.

- Сказывай, чей будешь? - чакая зубами от холода, спросил ломовой.

- Рокотова… Николая Николаевича, - с трудом выговорил Алеша.

- Милой, да это же дорогуша-колесник… Он мне вот эту самую телегу ладил… - Ну, держись крепче, мигом домчим.

Лошаденка, обожженная кнутом, с места взяла в карьер…

(№ 1, 1950)

Александр Шахов

Профессор Никита Петрович, исследуя Черноморское побережье, пришел со своим отрядом на довольно большую для тех мест реку Шахэ. Она течет по широкому лесному ущелью. Нижнее ее течение относительно спокойное, но вверху, особенно когда вода еще не спадает, река грозная. В ее долине на протяжении километров сорока от моря расположились черкесские и русские колхозы - то маленькими селениями, то отдельными домиками, спрятавшимися в зелени садов и леса. По перекатам - броды, на глубоких местах - висячие мосты. Ходить без привычки по таким переходам жутко. Висячий мост - это два железных каната, над ними, вместо перил, проволока. На канатах прикреплены поперек узкие дощечки. Промежутки между ними иногда настолько велики, что можно провалиться. Аспирант Борис, как только увидел качающийся мост над ревущей белой рекой, без промедления направился по нему. Но когда он ступил на него и посмотрел вниз, сердце его сжалось, голова закружилась. Ему все время казалось, что дощечки под ним, наполовину уже сгнившие, сейчас обязательно сломаются. Впрочем, страх он испытывал только вначале. Потом привык, в особенности когда увидел, как по такому мосту с песнями шли женщины, навьюченные сеном, и вприпрыжку бежали мальчишки.