У самого Черного моря. Книга I - страница 20

Вечером Ныч привез радостную весть: перешла в наступление 9-я армия Южного фронта, сильно побит румынский горный корпус. Наши гонят противника в направлении Нижние Серогазы.

Хотелось кричать «ура!». Мы начали наступать! Вышвырнем теперь захватчиков или уничтожим их на нашей земле. Все ждали этого дня. И наконец, наконец-то наступление. За ужином летчики без конца обсуждали и комментировали события дня.

— Вот бы отрезать Манштейна у перешейка, да зажать бы с двух сторон…

— Теперь спадет жара над Перекопом.

— Если не жарче станет.

— Куда же жарче?!

А прошедший день был действительно самым трудным на Сивашах. В небе и на земле. Особенно на земле. Но то было внизу, а летчикам больше доставалось в жарком небе.

За день эскадрилья провела несколько боев. И самым примечательным из них был тот, в котором лейтенант Щеглов уже на дымящемся самолете настиг и сбил того самого «мессершмитта», который поджег его.

Щеглов выбросился на парашюте. Самолет его сгорел в степи. К концу дня добрался он попутной машиной до аэродрома. Приволок парашют на себе. Руки от сильных ожогов вспухли, почернели, волдыри полопались, Посидели с механиком у опустевшей стоянки, погоревали вдвоем, помолчали. Тяжело на войне «безлошадникам»: летчику — жди случая подменить уставшего товарища, механику — одному помогай мотор заменить, другому — что-нибудь отрегулировать, а то пошлет инженер в ремонтную бригаду или землю рыть, капониры строить. Вдвойне трудно на войне «безлошадникам». Но Щеглову в «безлошадных» ходить не довелось. Как ни упирался он, а врач настоял отправили его на Кавказ, в госпиталь, откуда в свою эскадрилью он уже не попал.

Не вернулся с боевого задания и лейтенант Филатов. Ведомый потерял его из виду в разгар воздушного боя. И никто из группы не мог сказать, что произошло с Филатовым, куда он делся. Кто-то из сержантов видел, будто бы один «як» упал в залив.

За ужином помянули Гришу Филатова добрым словом. Какого парня потеряли: смелого, сильного летчика и хорошего командира! Вспомнили, какие песни пел он под гитару, какой был мастер на разговоры и анекдоты. У Минина слезу не вышибешь, а тут сама выступила, дрожит на реснице непрошеная. И Аллахвердов сидел с мокрыми глазами. Колесникову не довелось еще слетать с Филатовым на Перекоп, и он сидел притихший, задумчивый. Но горше всех было комэску Любимову — не стало его лучшего друга, его любимца. Он тоже не проронил ни слова, только слушал. Батько Ныч вспомнил о письме Филатову. Хотел обрадовать его после возвращения с задания. Комиссар достал из кармана конверт, еще раз прочитал: «Филатову Григорию Васильевичу». И обратный адрес: г. Тбилиси, ул. Панкийская, 5. Филатов В. А.

— От отца, значит, — сказал Ныч и тут он вспомнил, как здорово говорил Филатов по-грузински. И внешне Гриша чем-то напоминал грузина.

В такой обстановке никто не заметил при тусклом освещении, как вошел в столовую высокий, густо припудренный дорожной пылью летчик. Он бросил к стене парашют, длинной рукой через плечо не пьющего Яши Макеева достал со стола стакан вина и сказал утробным голосом:

— Прости, господи, раба твоего Григория, дерзнувшего на собственных поминках выпить.

Прогнозы летчиков не оправдывались. На другой день и на третий, и на четвертый прохладней не стало. Ни на земле, ни в воздухе. Трое суток шли бои за Армянск. Немцы при поддержке авиации по нескольку раз в день контратаковали. Когда наши войска овладели Армянском, отдельные подразделения дрались еще на Турецком валу и у «Червоного чабана». Определить линию фронта с самолета было невозможно. Командарм отдельной 51-й армии отдал приказ отойти к Пятиозерью.

На машине Колесникова летали другие летчики — у кого мотор меняют, кому в бою колесо пробило или систему охлаждения. Не сидеть же без дела, если есть самолет исправный. Как-то я, подтрунивая, спросил Алексея:

— Машину свою для варягов держишь?

— Не виноват же я, что не выпускаете.

Пришлось мне остаться с ним на дежурство и дать провозные. Проверил с инженером знание техники, взлет, посадку, полет по кругу, сходил с ним недалеко в зону. Летать человек может, хорошо даже летает.