У тебя все получится, дорогая моя - страница 10

Я открыла дверь, Пьер развернулся и пошел прочь. Через несколько шагов он остановился, глянул на меня, улыбнулся и рукой показал, чтобы я заходила в дом. Я послушалась. Проходя через внутренний дворик к своей лестнице, я подумала, что он впервые возвращается в наш пустой дом без меня. Но быть может, это расставание сблизит нас, оживит угасающий огонь?

Дважды повернув ключ в двери своей студии, я села на кровать и огляделась вокруг. В тридцать один год мне придется привыкать к студенческой квартирке. И я очень надеялась, что на выходных мне не будет казаться, будто я приехала в родительский дом только для того, чтобы постирать белье. Отныне в будни моя среда обитания будет ограничена двадцатью квадратными метрами. Не могу сказать, чтобы комната была грязной или обшарпанной, все было чисто и аккуратно. В любом случае что уж привередничать, если это жилье досталось мне бесплатно. Едва ли не впервые в жизни я пожалела об отсутствии телевизора. Обычно я его никогда не смотрю, но сейчас подумала, что в одинокие вечера он бы мог составить мне компанию. Не слишком ли много надежд я вкладывала в это обучение, не грешила ли избытком веры в свои возможности?

Я ощущала в животе ком размером с хороший пушечный снаряд, ладони у меня были влажными, а ноги подгибались. Знакомство с новым местом работы не придало мне уверенности. Я стояла перед зданием османовской архитектуры недалеко от церкви Мадлен. Сегодня, 10 января, начиналась моя учеба, и меня ждали. А что, если я не потяну? Окажусь не на своем месте? Мой единственный шанс осуществить свою мечту вдруг показался мне таким хрупким! Я постаралась собраться с духом: встряхнулась и двинулась к входной двери впечатляющих размеров. Не успела я ее толкнуть, как она открылась и на улицу вышли двое мужчин с серьезными лицами, в костюмах с галстуком и кейсами в руке. Они не обратили на меня внимания и, продолжая разговор, сели на заднее сиденье большого черного седана, который тут же тронулся. Я вошла в роскошный холл с покрытой красным паласом лестницей, деревянными панелями на стенах, позолотой и живыми растениями, не говоря уж о швейцарской. Ни одного почтового ящика. Только таблички на стене. Capital Risk Development, это не мое, J. Investissements, тоже не мое, G&M Associés, опять не то. Ателье, третий этаж. Вот то, что надо.

В лифте я встретилась глазами с отражением в зеркале и испугалась своего вида. Под глазами черные круги, бледная как смерть. На площадке третьего этажа имелась единственная двустворчатая дверь. Я позвонила. Открыла женщина.

– Ирис, полагаю, – произнесла она низким чарующим голосом.

– Да, здравствуйте.

– Я Марта. Я вас ждала. Входите.

Это была женщина лет шестидесяти или чуть больше, редкостной красоты и элегантности, как бы пришедшая из другого времени. Каштановые волосы, постриженные в каре, были завиты и покрыты лаком, но при этом выглядели абсолютно естественными, и это было очень красиво. Глаза цвета лесного ореха и ярко-красный крупный рот придавали дополнительное сияние фарфоровой белизне кожи. Идя за ней по коридору, я любовалась ее походкой манекенщицы: голова высоко поднята, спина прямая, плечи отведены назад. На ней были туфли на высоких шпильках, стройную фигуру обволакивало темное воздушное платье.

– Сейчас я познакомлю вас с ателье.

Широким жестом она пригласила меня войти. За большой стеклянной дверью передо мной открылось помещение, которое когда-то, вероятно, было залом для приемов. Паркет тяжело трещал под моими шагами, тогда как шпильки женщины лишь легонько постукивали по нему. В комнате сохранился мраморный камин, над которым висело большое зеркало. На мгновение мое внимание привлекла потолочная лепнина. На рабочих столах стояло с десяток профессиональных швейных машин. Рядом с каждым столом – деревянный манекен. Свет заливал все пространство, проникая через многочисленные окна. Когда стемнеет, включится огромная люстра. Хозяйка сделала знак следовать за ней.

– Здесь у нас примерочные.

Я вытаращила глаза. Большие занавеси из черного бархата разделяли кабины, одна из стен была целиком покрыта зеркалами. Мебелью в этом странном будуаре служили диван и пуфы, обтянутые пурпурным бархатом. Затем мне показали склад, настоящую пещеру Али-Бабы. Рулоны шелка, хлопка, атласа, парчи, джерси, ламе, крепа; ткани, одна шелковистей другой, соседствовали с коробками, полными пуговиц, перьев, кружев, бусин, тесьмы и галунов. Смежный со складом салон предназначался для раскроя моделей. Вся квартира была полностью переоборудована под ателье, но при этом ее типично французский шик сохранился нетронутым.