У Волги и на Кубани - страница 56

В политотделе армии и в группе товарища Ульбрихта было много писем немецких солдат, которые также свидетельствовали о плохом состоянии окруженных войск, их подавленном настроении.

Позволю себе привести отдельные характерные выдержки из некоторых писем.

Ефрейтор-пехотинец писал домой: «Мы попали в настоящий чертов котел. Здесь форменный ад». Другой ефрейтор сетует: «Сталинград стал нам поперек горла. В роте осталось лишь 7 человек. Повсюду видны солдатские кладбища. Теперь только одно слово „Сталинград“ приводит нас в ужас». А рядовой солдат, касаясь боевых действий, сообщал родителям: «Наиболее ужасными являются уличные бои. В нашем подразделении было 140 человек, сейчас осталось только шесть». Отчаяние звучит в письме его сослуживца: «Боюсь, нам не удастся вырваться. Русские тоже умеют воевать, они никого не выпустят из этого котла». А вот свидетельство одного унтер-офицера: «К нам самолеты уже не летают. Лошадей съели. У Иозефа была собака. Ее тоже съели. Поверь, это не шутка».

Немецкие солдаты были в отчаянном положении. Позже пленные рассказывали, что советские передачи по громкоговорящим установкам «хватали их за сердце, впиваясь в мозг, вызывали думы о плене и последующем возвращении на родину». И все же никто из них добровольно в плен не сдавался. Почему?

Ответить на этот вопрос можно так.

Во-первых, командование 6-й армии постоянно внушало солдатам, что фюрер непременно выручит окруженных. Для вселения в них больших надежд на это зачитывалось непосредственное обращение Гитлера к окруженным, в котором говорилось: «Армия может быть уверена, что я сделаю все, чтобы своевременно вызволить ее, поэтому не надо думать об уходе с Волги».

Уверяли солдат и в том, что войска Манштейна уже идут, спасение совсем близко и что надо продолжать удерживать позиции. И одурманенные солдаты все еще верили в победу фюрера. В среде солдат, пишет немецкий офицер Вельц, говорили так: «…внутри — мы, вокруг нас кольцом — русские, а вокруг них — германские дивизии, которые уже идут к нам на выручку»[37]. Они слушали это охотно, потому что верили.

Во-вторых, в окруженных войсках все еще действовала строжайшая дисциплина. Приказа офицера пока никто не мог ослушаться. Офицеры требовали не сдаваться в плен и драться до последних сил. Солдат, предлагавших сложить оружие, расстреливали. За отказ воевать в 6-й армии было вынесено более 300 смертных приговоров. К тому же все солдаты знали, что каждый из них находится под наблюдением гестапо, что добровольная сдача в плен сразу же станет известна ему. Поэтому могли пострадать их семьи.

Сама по себе 6-я армия считалась одной из лучших в вермахте. Ее называли победительницей столиц. В 1940 году она вихрем пронеслась по Бельгии и первой вошла в Брюссель. С такой же скоростью она продвигалась по полям Франции к Парижу. В июне 1941 года 6-я армия вторглась в пределы Советского Союза, захватила его южные районы и истребила сотни тысяч советских людей. С начала 1942 года ею стал командовать крупный военный теоретик-оператор и опытный генерал Фридрих Паулюс, и до последнего времени его полчища не знали горечи поражений. А если учесть, что в составе соединений 6-й и 4-й танковой армий было много эсэсовцев, жандармов и полицейских частей, так зверствовавших по отношению к нашим воинам, попавшим в плен, и к мирным жителям, то определенно можно сказать: они не ждали пощады за свои злодеяния, боялись мщения наших солдат и нашего народа и потому воевали фанатично, с отчаянностью обреченных.

Безусловно, играла свою роль и пропагандистская машина Геббельса. Немецкий офицер Вельц писал, что она преподносила информацию о русских — как исчадии ада.

«Нам внушали, что в своей неуемной ненависти они не берут пленных, а предают смерти посредством чудовищных пыток»[38]. Это делалось для того, чтобы никому даже в голову не пришла мысль перебежать к русским. И этого в значительной мере добиться удалось.

И получалось так, что гитлеровские вояки и боялись, и не хотели сдаваться в плен.

После отказа Паулюса принять ультиматум советского командования и капитулировать Ставка дала указание Донскому фронту о проведении наступления с целью разгрома окруженных немецких войск.