Убегать непросто - страница 4

Последний год он работал над мемами для юмористического паблика. Платили там очень и очень неплохо, и он быстро набил руку. У работы этой, как и у другой, были свои минусы. Например, повторяться было нельзя ни в одной шутке, и сортирного юмора его работодатель не терпел. Собственно, сам паблик был одной из пиар-ветвей радиостанции, так что Денис уже подумывал пойти на стажировку ведущим, но все-таки манило его совсем другое. Чем больше платили в этом паблике, тем реже он брал фриланс, придумывая для паблика все новые и новые инструменты для развития. У негО, как и у любого человека, была мечта. А у него была мечта пиарщика. PROBA AWARDS. Крупнейшая премия для специалистов по связям с общественностью, которая сотрудничает с заграничными премиями. Обычно в ней участвуют целыми компаниями, но есть там пара номинация, куда он может попретендовать. Для этого ему необходимо заслужить доверие начальства, а они-то имеют большие связи… Если удастся, то для него будут открыты все пути. Любая идея пиара без особых согласований. Кто же откажет специалисту года по версии PROBA AWARDS в полете фантазии? Это будет не тренд. Все бюджеты. И – как итог – переезд. Об этом Денис думал чаще всего. Открывал окно, вдыхал утренний выхлоп заводов с черного неба, и мечтал. Смотрел на квадрат кальянщиков на фоне быстрого течения реки на набережной, и мечтал. Верил, что однажды сядет в метро, а не в автобус, приедет на встречу вовремя, а не трижды прослушает «pendulum» в ожидании рассасывания машин впереди. Он родился и вырос в этом городе, но всегда считал его чем-то вроде вокзала, на котором ночует. Люди казались ему серыми, недалекими, бесцельными. То ли дело Москва, Питер! Он видел себя у фонтанов Петергофа с кружкой латте ранним промозглым утром…Спроси его кто-нибудь, что мешает взять билет на утренний рейс «Победы», и он пожмет плечами. Скажет: Еще не время. Нужно подготовить почву, не ехать же в никуда». Спросит его кто-нибудь, а что не нравится ему в этом городе, он ответит: «а какие тут возможности для работы? Для жизни? Захолустье!». При этом глаза его заблестят на секунду, на самое мгновение, в котором почудится, что город-то он любит больше всего на свете.

В кармане завибрировал телефон. Отец.

– Пап?

– Здоров, сын, чем занят?

– Работаю, папа.

Их разговор всегда начинался с этого вопроса, и, ответив обычным образом, Денис уже ожидал ответа. Он беззвучно повторял его, зная наизусть.

– Работааешь? А что делаешь? Картиночки для интернетов рисуешь? Разве это профессия… Вот пекарь – профессия. Бухгалтер – профессия…. А у тебя баловство одно.

– Ты по делу или соскучился? – решил пропустить обязательную часть спора Денис. В этом месте он должен был напомнить отцу, что сам оплачивает аренду квартиры, сам купил в нее мебель и стиралку, живет на самообеспечении и вообще недавно добавил им денег закрыть кредит. Отец же в ответ неодобрительно хмыкал и добавлял что-то насчет жены, которую стоило бы завести и вот с которой хрен ты прокормишься на свои картиночки. Денис отца любил и прощал ему нелюбовь к его выбору в жизни, но сегодня настроение было так себе.

– Хотел позвать шкаф собрать, – сказал отец.

– А сам?

– Да я, ты же знаешь…, – замялось в трубке.

Беззлобно посмеявшись, Денис согласился. Отец всю жизнь проработал строителем, что не помешало ему быть беспомощным в домашней работе. По правде сказать, он не столько не умел, сколько не хотел. Вот и сейчас небось не тот болт закрутил, разбираться лень, вот и собрать не может. Мамин помощник.

Захотелось кофе, и он потопал в кухню, как всегда, зацепив бедром стол, сделанный в виде барной стойки. Угораздило же хозяев сделать ремонт в стиле «лофта»! Не сказать, что он был совсем недоволен, но расстояние между холодильником и длинной доской было таким, что толстеть не полагалось ни Денису, ни его гостям, если они рассчитывают добраться до плиты. Больше всего в этой квартире ему нравилось трехстворчатое окно, выходившее во двор. Третий этаж позволял рассмотреть всех, кто сидел на площадке, а забор не давал возможности въезжать машинам. Ему нравилось слышать днем голоса детей, шумно спорящих о мировых проблемах, он любил и бабулек, что вечно кудахтали на лавке. Даже алкаши, спорившие вечерами о своих сердечных делах, не докучали ему. Гораздо хуже, думал он, если бы за окном мелькали бесконечные ряды машин.