Уберечь любовь - страница 4

— А сама она никогда не хотела подарить кому-нибудь свою родительскую любовь? — продолжала допытываться Эмили.

— Один раз было, — взгляд Люси сделался непроницаемым, она словно ушла в свои воспоминания, — но тогда ничего не получилось… Бедная Рейч… — Мать замолчала, и Эмили поняла, что дальнейшие расспросы ни к чему не приведут.

Умом Эмили понимала, что ее тетка в молодости была довольно красивой женщиной, во всяком случае куда красивей своей младшей сестры. Но в глазах у Рейчел Бенедикт словно навсегда застыло выражение обиды на весь мир, которое придавало ее лицу крайне непривлекательное выражение. Неудивительно, что в глазах окружающих она здорово проигрывала по сравнению со своей пухленькой сестренкой, которая каждого встречного обезоруживала веселым блеском темно-карих глаз и двумя прелестными ямочками на пухлых щечках. Тем не менее мать, как много раз замечала Эмили, совсем не была открытым человеком: иногда взор ее затуманивался и она уходила в свой собственный мир, куда не было доступа даже дочери. При всей своей откровенности Люси умела молчать. Эмили могла только предполагать, что в эти тихие минуты, как называла их сама Люси, она вспоминала своего покойного мужа. Видимо, их спокойный, бедный на внешние события брак был полон затаенной взаимной страсти и мать до конца дней не могла забыть об этом.

Тетушка Рейчел была человеком совсем иного рода. Эмили никогда не могла понять, почему она так всем недовольна. Покойный мистер Бенедикт нежно ее любил и баловал. А был он человеком довольно состоятельным, так что тетя Рейчел никогда не знала денежных и бытовых затруднений. Кроме того, она жила в чудесном особняке середины девятнадцатого века, из-под крыши которого пристально надзирала за деятельностью многочисленных женских организаций Иглтрэпа, наводя на них ужас и оцепенение. Похоже, однако, что даже эта деспотическая власть не помогала ей хоть на минуту почувствовать себя счастливой…

В этот момент Эмили сообразила, что автобус остановился возле ее дома, и пулей выскочила наружу. Стоял теплый октябрьский день, и девушка с удовольствием вдохнула свежего осеннего воздуха. Пока не похолодало, надо будет повозиться в саду, подумала она. Физический труд всегда благотворно на нее действует, и она спокойно может сочетать обдумывание планов на будущее с укутыванием на зиму розовых кустов…

Она застыла на месте с раскрытым ртом, увидев на калитке своего коттеджа табличку, которой еще утром не было. Надпись на табличке гласила: «Продается». Не веря своим глазам, Эмили прочитала еще раз, но надпись не исчезла. Чуть ниже был написан адрес и контактный телефон местного риелтера.

Это просто ошибка, твердила она себе, пока ноги несли ее последние несколько метров до входной двери. Сейчас она позвонит агенту — и все выяснится.

Она уже собралась войти внутрь, когда ее окликнул знакомый голос: на крыльце своего небольшого домика стояла Мелисса Бейкер, держа за руку своего младшего.

— Ты уже знаешь? — спросила она. Эмили растерянно развела руками.

— Я так и думала, что не знаешь. Когда они пришли, я попыталась устроить скандал, но люди из агентства заявили, что действуют от имени и по поручению владельца вашего коттеджа… — Соседка помолчала и добавила уже гораздо тише: — Она уже там внутри, поджидает тебя. Просто открыла дверь собственным ключом и вошла.

— Господи! — с чувством произнесла Эмили. — Только этого мне не хватало! — Однако не вошла в дом, пока не усмирила свою праведную ярость.

Рейчел Бенедикт стояла в гостиной, повернувшись спиной к погасшему камину, и мрачно разглядывала связку засушенных плодов какого-то тропического растения с непроизносимым названием, которые всегда, сколько Эмили себя помнила, висели на стене в этой, комнате.

Откуда они взялись в домике тихих обитателей неприметного местечка в Новой Англии, было абсолютно непонятно. Несколько раз Эмили робко предлагала выбросить это декоративное украшение, собиравшее пыль со всего дома, но Люси довольно сухо отвечала ей, что это подарок, и уходила в себя, словно переносилась в другой мир.