Убей, если предам - страница 14

— Ты думаешь, он проверял меня?

— Я не знаю. Но он имеет на тебя большой зуб. Тогда он едва избежал тюрьмы. Ему было не до того, чтобы ещё косячить с тобой. Интересоваться у врачей твоим самочувствием он мог для отвода глаз. Очень, знаешь ли, разумный поступок: кто — то стрелял в юриста его компании…

— Он знает. — Сообщила я Кириллу, прикрыв глаза, чтобы не видеть раздражения друга.

— Что Шимов знает? — рыкнул Кирилл.

Я жалко улыбнулась.

— Об осмотре моей квартиры. Я вчера вечером ему звонила.

— Идиотка, — зашипел Курьянов. — Ты понимаешь, что раскрыла перед ним все наши козыри.

— Я очень боялась.

— Ага, и от страха начала глупить, — фыркнул Кирилл. — И после этого ты считаешь, что тебе не нужно оружие?

— Я не говорю, что оно мне не нужно. Я говорю, что его не возьму.

— Это же бред…Настя!

Я помотала головой.

— Нет, Кирилл. Если это делает Шимов, я не буду сопротивляться.

— Почему? — скривился Кирилл. — Потому что и дальше будешь покрывать преступника?

— Я никого не покрываю.

— Ты становишься невменяемая, когда дело касается Шимова.

— Что ты от меня хочешь? — сорвалась я на крик. — Если бы тогда верхи не подчистили дело, я бы его посадила. Именно я. Потому что это я собирала бумаги, которые говорили о его причастности.

А потом бы таскала ему передачи в тюрьму, подумала я про себя.

Кирилл устало вздохнул.

— Может тебе уехать?

— Спасибо за предложение.

— Нет, правда. Лучше, если тебя не смогут зацепить.

Прищурившись, я посмотрела на друга.

— Кирь, только пойми меня правильно: я не считаю, что арест Игнатьченко, моя встреча в ресторане с Шимовым и обыск моей квартиры как — то связаны между собой. Я вообще уверена, что дело главного прокурора меня никак не касается.

— А если из тебя решат сделать козла отпущения?

— Тогда придётся поднять все бумаги, касающиеся этого дела. В том числе те бумаги, по которым Шимов надлежит быть уголовно наказуемым. А теперь скажи, веришь ли ты, что эти бумаги сохранились?

— Если Шимов не побоялся убрать Игнатьченко, — усмехнулся Кирилл, — в это как — то слабо верится. Скорее всего, бумаг уже не существует.

— Или они в личной коллекции Влада.

— То есть ты Шимова не подозреваешь, — уточнил на всякий случай Кирилл.

Я вздохнула.

— Игнатьченко убрали, то я тут ни при чём. Меня никак нельзя подставить. Ведь в таком случае подставленным окажется Шимов, ведь я работала под него. А ты утверждаешь, что Игнатьченко сняли с ведома Шимова.

— Н-да, — покачал головой Кирилл.

— А теперь скажи, что мучает тебя? Почему ты так стараешься связать продажного прокурора и меня?

— Потому что, моя милая, — вздохнул Кирилл. — Когда его взяли со взяткой, на его столе лежало несколько документов. В том числе подробное досье на тебя.

Я ойкнула и присела на диван. В комнате вдруг стало невообразимо тихо.

— Да ладно, — промычала, кажется, я в ответ сиплым, не моим голосом.

Кирилл усмехнулся и развел руками.

— Оперативная информация из первых рук.

Я поморщилась.

— Можно было об этом раньше сказать?

— Ты что, — закатил глаза Кирилл. — Это же секретные данные.

Я фыркнула.

— Ну конечно.

Курьянов покачал головой.

— И эта дамочка ещё работала в моём отделе.

Я сладко улыбнулась.

— Всегда приятно, когда начальство о тебе высокого мнения. Вам есть о чём пообщаться с Михайловниковой.

— Да? — улыбнулся Кирилл. — А что такое с нашей судьёй?

— Она мечтает, чтобы я научилась опаздывать, — пробормотала я.

Кирилл зашёлся громким хохотом.

— Ты всегда умела выводить из себя начальство.

Ну да, подумала я про себя, кое — кто не удержался и пальнул в меня несколько раз.

— Итак, — тем временем продолжил Кирилл, — что мы постановим?

— Я никуда не поеду.

— Это было бы лучшим выходом.

— После того, что ты мне рассказал? — хмыкнула я.

— Именно после этого.

— Ты меня удивляешь, разве я могу уехать после таких новостей.

— А если Шимов в этом замешал? — спросил-таки Кирилл. Я пожала плечами.

— Значит, будет именно так.

— Ты дура, да? — снова разозлился Курьянов. Он не понимал, не принимал ничего, что меня связывало с Владом. Я понимала, что за всё произошедшее со мной Кирилл винит себя. Но это не было его виной и не могло быть. Я была уже взрослой девочкой, когда соглашалась на эту работу.