Убей меня, исцели меня - страница 10

— Ты не хуже, Рон, — прошептала она, проведя по его волосам.

— Тогда что не так?

— Я просто… больше не люблю тебя так, как женщина должна любить своего мужчину. Ты же и сам это знаешь. Чувствуешь.

Отстранившись, Рон сделал пару шагов назад, неверяще уставившись на Гермиону.

— Прости. Я, наверное, просто не создана для семейной жизни. Развод — это хороший выход. Нам обоим это нужно.

Молчание затягивалось. Гермиона не знала, куда деть глаза. Полный укоризны взгляд напротив прожигал ее насквозь. Но спустя пару минут, взяв себя в руки, Рон тихо спросил:

— Ни единого шанса? — он говорил твердо, но в голосе все же промелькнула надежда.

— Прости.

Гермиона ощутила, будто сердце разбивается на много мелких осколков. Рон, в пылу очередной ссоры сам предложивший развестись, не простит ей того, что она не захотела бороться за их отношения. Похоже, он и правда до самого конца надеялся, что она не согласится на развод. Придумает какого-нибудь семейного психолога, предложит завести собаку — что угодно. Но она этого не сделала. Гермиона Грейнджер всегда была рациональным человеком и прекрасно понимала, что невозможно склеить то, что уже давно разбито. Оставалось надеяться, что однажды это поймет и Рон. Глядя на него, расхаживающего по комнате, она не сомневалась в этом. Лишь сожалела о том, сколько времени займет принятие.

— И что ты будешь делать дальше? — внезапно останавливаясь, спросил Рон.

— Не знаю, — Гермиона пожала плечами. — Уговорю Кингсли отправить меня в Монтану вместо Гарри. Возможно, там я пойму, где его искать.

— Что ж, — он взглянул на нее так, словно прощался навсегда. — Я надеюсь, у тебя все получится.

И, развернувшись на каблуках, вышел, оставляя Гермиону в одиночестве. Она какое-то время смотрела ему вслед, а затем легла на кровать. Что бы ни говорили врачи о ее удивительно высокой регенерации, это все было заслугой зелий Сметвика. Она все еще очень быстро уставала. Но после разговора с Роном с плеч просто гора свалилась. Наверное, стоило сделать это еще в больнице.

Обняв подушку, Гермиона уткнулась в нее носом. Та пахла сандалом и чем-то цитрусовым, как парфюм Гарри.

Она обязательно найдет его. У нее просто нет другого выбора.

***

Гарри пришел в себя, тут же ощутив странную слабость во всем теле. Еле разлепив глаза, он попытался сесть, но затекшие руки были похожи на желе, и от малейшего шевеления вдоль позвоночника словно электрические разряды расходились. Гарри упрямо вздохнул и попробовал еще раз. Безуспешно.

Пахло сыростью. Небольшая комнатка, в которой он лежал на полу, была похожа скорее на камеру в подвале. Узкое окно под самым потолком почти не давало света. Уставившись в потолок, Гарри попытался вспомнить, что произошло.

Вчера — вчера ли? — они с Гермионой выпили бутылку Огденского и остались ночевать у него на Гриммо. Но на рассвете она его разбудила. Гарри поморщился. Он чувствовал себя так, будто его накачали какими-то лекарствами. Все тело было какое-то ватное. Да еще шея саднила. Что же произошло дальше?.. Сосредоточившись, хотя мысли ворочались с трудом, он прикрыл глаза и снова вернулся в тот вечер. Гермиона выбежала, он, успев только натянуть футболку и кроссовки, бросился за ней. Перед глазами встали обескровленные лица. Ему, бывалому аврору, было тяжело это видеть, чего уж говорить о Гермионе. Конечно, во времена охоты за крестражами она многое видела, но стать свидетелем такого зверства… Особенно учитывая, что нападавший был стригоем.

Гарри сглотнул. Внезапно нахлынула тошнота. Где сейчас Гермиона?

— Эй, — попытался крикнуть он, но во рту пересохло и вышел только какой-то сиплый хрип. — Выпу… пустите меня отсюда… — с трудом выговорил Поттер.

Если с Мионой что-то случилось, он никогда себе этого (никогда!) не простит.

Гарри перекатился на бок, сжимаясь в комок. Сердце болезненно дернулось. Гермиона. Он попытался мысленно дотянуться до нее. Только бы была жива. «Жива! Конечно, она жива!» — одернул он себя. Когда нападавший закинул его в багажник, вспомнил Гарри, почти взошло солнце, и времени забрать и ее у него не оставалось.