Убежище - страница 21

Говру играет с туманом — это единственное объяснение, какое пришло Рейнсу в голову. Цвета менялись по всему спектру. Он хотел, чтобы индус прекратил. Тошнотворный грязный фиолетовый цвет не способствовал уверенности в собственной пищеварительной системе.

В середине всего этого фиолетового тумана появилось желчное розовое облако и устремилось к нему. Рейнс повернул голову и с трудом глотнул, но это не помогло. В том направлении, куда он смотрел, появилось фигура из грязно — зеленого тумана. Похоже на аппендикс, но гораздо больше.

Он ошибся: Говру не играл. Он работал серьезно. Ценный человек, но слишком быстро напивается и не может контролировать свои реакции.

У него на глазах аппендикс начал медленно вращаться и засветился. Вокруг него начали конвульсивно материализоваться другие формы, не все они морфологически напоминали органы человека, но из-за этого приятней не становились. А цвета… Рейнс закрыл глаза, но проклятое сияние продолжало проникать.

Река близко, и он благодарен за это. Он потащился к ней, лег на набережной, и его вырвало. Ганг внизу стал менее безопасным в санитарном смысле. У пси-способностей есть и свои недостатки. Рейнс впервые реагировал на чужую тошноту.

Потом он с трудом добрался до своего номера.

Корабль быстро и гладко шел мимо кремационных барж, причаленных к берегу. Конструкция барж очень примечательна: два длинных цилиндрических понтона соединены спереди и сзади балками, которые висят над водой. В центре каждого понтона приземистое устройство, напоминающее прожектор и нацеленное внутрь, на открытое пространство внутри баржи. Выше по течению длинный ряд маленьких деревянных плотов. Они по одному проходят между понтонами. Прожектор вспыхивает, и луч касается проходящего посредине плота. Плот вспыхивает, вода на мгновение закипает, и тело исчезает. Баржа готова принять следующее тело.

Рейнс посмотрел на механизмы. Теперь, где бы он их увидел, он их всегда узнает. Один из них новей других. И это имеет значение.

Говру смотрел мрачно, и Рейнс не стал говорить о баржах. В Индии много религий, сейчас даже больше, чем раньше, и у каждой свои погребальные обряды. Некоторые из них кажутся отвратительными для других сект, и Рейнс не видел необходимости вызывать вражду своего проводника из-за такой незначительной темы.

Они оба молчали, когда корабль причалил к пристани городского административного центра. Правительственные здания и сопутствующие служебные помещения были расположены на полуострове за пределами города; это разумное решение для такого древнего города, как Бенарес, но Рейнсу оно не понравилось. Вокруг слишком много полицейских и охранников. Он пожал плечами. Вероятно, это последняя из его проблем.

Они смешались с толпой туристов и офисных работников, сходящих с корабля. И через несколько минут оказались в центре управления городом. Повсюду полиция, но Рейнса это не тревожило. Вскоре они подошли к представительному зданию, и он остановился и сделал вид, что любуется им.

Все окна забраны решетками, и у входа охрана.

— Это оно, — сказал Рейнс. — Можем войти.

— Это всего лишь Годжмаф, — сказал Говру. — Простые туристы. А тебе нужно Гильдию Менталистов и Факиров — это Гоммаф.

Рейнс вздохнул: очевидно, он недостаточно сосредоточился, когда проникал в спящий мозг директора. Он узнал не имя телепорта, а название организации, к которой, по-видимому, принадлежит этот человек.

Здание Гоммафа находилось на другой улице; найти его было не так легко, но они нашли. Посидели в открытом кафе, с расстояния изучая его. Не слишком внушительное сооружение, и нет ни решеток, ни охранников.

Отсутствие видимых мер безопасности тревожило. Есть несколько возможностей: внутри нет ничего ценного; Гоммаф совершенно уверен в надежности полицейской охраны; есть другие средства защиты. Последнее казалось наиболее вероятным.

Местная организация, о которой Рейнс никогда не слышал. Это не удивительно. В Индии есть много того, что не доходит до западного мира. Внутри записи, записи телепорта, и он должен их достать.

Просто войти он не может: где-то там дежурит сильный телепат. Рейнс был уверен в своих способностях, но не видел смысла переоценивать себя.