Убежище - страница 10
Я отпрянул от нее и Мария потянула меня назад.
Послышался влажный чмокающий звук, и в ее лице появилась дыра, которая, должно быть, была ртом, нити ткани связывали губы вместе. Её язык превратился в раздутый лоскут из личинок. Когда она заговорила, казалось, что ее рот был полон теплой кашицы. Но как бы плохо это ни было, то, что она сказала, было еще хуже: “Иду... в церковь... и я...собираюсь... выйти замуууууж.” И едва это успело слететь с её губ, как Эйб открыл огонь из своего 12-калиберного дробовика, стреляя не только от страха, но и от чистого, беспричинного отвращения.
Он проделал в ней дыры, достаточно большие, чтобы просунуть через них руку. Плоть, которая имела консистенцию желе, спадала с неё, демонстрируя рёбра, крыло тазовой кости, лестницу спинномозговых позвонков. Он продолжал передёргивать дробовик и стрелять, а она издавала что-то вроде мяукающего звука, распадаясь на части вихрем мяса и черной крови, серой жижи и гноящихся тканей, похожих на рисовый пудинг, истекая мочой и дерьмом. Прежде чем она превратилась в бурлящую массу дерьма и испарений трупного газа, что-то выпало у нее между ног и шлепнулось на пол.
Я видел это.
Мы все видели.
Что-то среднее между человеческим младенцем и раздутым белым могильным червём. Оно извивалось, пытаясь освободиться от слизи и других выделений. Затем посмотрело на меня лицом, похожим на блестящую личинку, протягивая желто-зеленые студенистые пальцы.
Вот что я увидел прямо перед тем, как Эйб разнёс его пополам, а затем ещё на три части.
Женщина рухнула на пол в брызгах мяса и жидкости, а также в едком зловонии, которое чуть не вышибло из меня дух.
Но мы ещё не закончили.
Упомянутый ранее кошмар, вероятно, длился всего минуту или две, но все это время дверь была открыта в ночь и то, что ждало снаружи. К тому времени они уже толпились за дверью: серые, бормочущие призрачные лица — десятки лиц, которые выглядели не столько мертвыми людьми, сколько резными ритуальными масками китайских демонов. Еще одна секта нежити со своим уникальным видом: я видел лысые безносые головы, вязкие желто-серебряные глаза, глубоко утопающие в глазницах, лица, искусно изрезанные и покрытые шрамами в виде извивающихся узоров, углы ртов, разрезаны до скул... все это создавало ужасный эффект, этакие ухмыляющиеся облики смерти.
Это были бойфренды той червивой, ее кавалеры и любовники, возможно.
Потом Эйб пинком захлопнул дверь, и я, даже не задумываясь, стал запирать ее и бормотать себе под нос бессмысленные молитвы.
Потом мы стояли среди останков червивой и её потомства, дымящейся гнилостной массы. Мы предотвратили катастрофу... но едва-едва.
8
Как только мы выгребли останки нашей посетительницы и сожгли их, вымыли вход едкими антисептиками и избавились от трупа Эрла, мы столкнулись с новой проблемой. Мерфи был шестым в лотерее, и это означало, что мы должны были играть снова. Через день нам снова пришлось пережить это безумие. Обычно это длилось месяц, а иногда и три, как мне сказали, но теперь мы снова были здесь, готовясь сыграть в садистскую игру Дока и узнать все о жутких тварях, которые жили в головах друг у друга.
Мария и Шэкс были, вероятно, единственными, кто был на моей стороне, готовые поднять вооруженное восстание по моему приказу. Но я этого не хотел. Не хватало ещё жестокой чистки, которая не только уничтожит недоделанное утопическое общество Дока, но и оставит горы трупов. Люди должны были просто отказаться играть. Я был почти уверен, что Эйб, Сонни и Конрой поддержат нас, если дойдет до этого. Они не были плохими людьми. Они были напуганы, вот и все. Они следовали за Доком, потому что у него был план, и они провели свою жизнь как прилежные маленькие солдаты, делая то, что им скажут.
Но, как я уже сказал, я не хотел кровопролития.
А если все станут на мою сторону... что тогда? У меня не было никакого другого плана, кроме полусырой, возможно, самоубийственной идеи погрузить всех в грузовики и автобусы и бежать в Канаду. У меня было чувство, что червивые не очень-то будут поспевать за нами при минусовой температуре, когда их конечности начнут коченеть.