Убить Гитлера - страница 22

Сергей не дал ему договорить. Бросок вперёд, взмах левой руки – якобы для нанесения удара – отвлекающий манёвр. Всю силу, всё отчаяние выходящей из-под контроля ситуации он вложил в удар правой рукой – ребром ладони по тощей шее полицейского. Не дожидаясь прояснения ситуации, подскочил к растерявшемуся фельдшеру. Фельдшер попытался защититься, но Сергей действовал решительно. Первый удар – по зубам, чтобы фельдшер не вздумал кричать. Второй удар лишил фельдшера сознания.

Три глубоких вдоха – привести себя в порядок. Он должен действовать непредсказуемо. Надеть пальто и выйти из больницы. Идти спокойно, чтобы не обращать на себя внимание.

Сергей вышел из кабинета. В коридоре пусто, лишь в конце его, у окна, курит какой-то больной. Вестибюль. Сергей пытается изобразить небрежное безразличие, чтобы пройти мимо нескольких человек, чего-то ожидавших в вестибюле. Спокойной – как ему кажется – походкой направляется к двери.

– Halt!

Изящно одетый джентльмен, в странной полумаске, из-за которой пробивались тонкие усики, с тусклыми глазами, поднимает тросточку, которая словно шлагбаум преграждает Сергею путь.

Серей на секунду останавливается.

Справа, шагах в шести-семи – два господина, один молодой, почти подросток, другой – видимо его отец, беседуют с сестрой. Они его не видят.

За пижоном, на одном из стульев, стоящих вдоль стены, сидит нарядно одетая дама и изучает какой-то листок.

Ловким движением Сергей вырывает из рук пижона тросточку. Дама вскрикивает, и Сергей чувствует, что двое других мужчин оборачиваются на крик.

Пижон оказался проворнее, чем ожидал Сергей. Секунды хватило ему, чтобы сориентироваться. Рука пижона стремительно ныряет в карман.

Ещё секунду назад Сергей планировал отбросить тросточку в сторону. Но ситуация стремительно меняется. Скорее всего, в кармане у пижона пистолет.

Сергей разворачивается и наносит пижону удар тросточкой по лицу, Отбрасывает тросточку. Выскакивает на улицу.

Около входа курят два офицера. Они удивлённо смотрят на Сергея и прислушиваются к крикам, доносящимся из вестибюля больницы. На обочине улицы стоит открытое авто. Шофёр на месте, но двигатель не заведён. Авто диковинной конструкции, в иной ситуации Сергей с интересом осмотрел бы эту машину, но сейчас машина – враг. Она может завести двигатель и поехать за ним. Поэтому нежно бежать в сторону, противоположенную направлению машины, и юркнуть в первый же попавшийся переулок или подворотню. Спрятаться, отдышаться, разобраться, в каком районе города он находится, чтобы потом решить, как выбраться. Главное – найти место, которое не придёт никому в голову. Хорошо было бы спрятаться в каком-то из склепов на кладбище, но до кладбища ещё нужно добраться.

Сзади слышны крики, но нет времени обернуться. Обернуться – значит потерять время, те драгоценные секунды, которые так нужны, чтобы добежать до угла.

Раздаются неприятные щелчки. Более подсознанием, чем разумом, Сергей понимает, что это выстрелы. Пытается петлять, и вдруг чувствует, что словно палка ударила его по ноге. Он спотыкается, падает. Поднимается на ноги, но в этот момент цепкая рука офицера, одного из тех, кто курил возле двери больницы, хватает его и разворачивает.

Сергей не успевает защититься. Кулаки офицера обрушиваются на его голову. Попытка перехватить инициативу не увенчалась успехом. Офицер стойко принял удар в челюсть и продолжил молотить Сергея. Сергей пытается применить болевой приём, но в эту секунду подскакивает второй офицер. Первый офицер скривился от нанесённого удара, но у второго в руках пистолет.

Он слышит чей-то возглас:

– Nicht schie;en!

И В ту же секунду получает тяжелейший удар по голове, который лишает его сознания.

Удар по дых заставляет его скорчиться.

– Ваше поведение неразумно, господин Кубейка. Всё равно мы вас сфотографируем. Даже если не удастся получить нормального снимка, наш художник за пол часа по уже сделанным снимкам с вашими гримасами нарисует портрет, и у нас будет то, что нам требуется. Только в дополнение к этому портрету у вас будут отбитые почки. Поберегите здоровье, господин Кубейка.