Убить Гитлера - страница 8

Прошлись по Гумбольтштрассе и повернули на Моцартштрассе – к Ландестеатру.

– Не город, а сказка, – сокрушался Евгений. – Моцартштрассе, Гётештрассе, Шиллерштрассе. Можно подумать, тут только люди искусства жили.

– Не обобщать, – строго прерывал его Василий Александрович, преподаватель немецкого языка и истории Австрии. – Лучше напомните мне, когда семья Гитлер переехала сюда?

– В июне 1905 года, – почти хором отвечали курсанты.

– А какого числа, кто помнит?

Вспомнил лишь Сергей.

– Двадцать первого июня. – И сразу пояснил. – Я запомнил это по другой дате. Спустя 36 лет, 22-го июня 1941 года Гитлер нападёт на СССР. Переезд его был на день раньше.

– Отлично! – прокомментировал Василий Александрович. – Лучше всего запоминается, если удаётся найти какие-нибудь ассоциации. А теперь идём к дому доктора Блоха.

Доктор Блох лечил больную раком мать Гитлера. В 1905 году она уже была тяжело больна, доктор часто посещал её, и была вероятность встречи с Адольфом на маршруте дом Гитлера – дом Блоха.

– Поразительно, – рассуждал вслух Евгений по дороге. – Еврей Блох лечил мать того, кто потом отправит миллионы его соплеменников в газовые камеры.

– Вот поэтому и готовится наш эксперимент, – сказал Василий Александрович. – Понятия типа добрый-злой к Гитлеру отношения не имеют. Он жил по ту сторону добра и зла. Любил мать, и потому велел своим гестаповцем взять под охрану еврея Блоха, который когда-то лечил его матушку. Но другому врачу, тоже еврею, который лечил самого Гитлера от слепоты, вышла другая судьба.

Все разговоры велись на немецком языке. И во все три дня пребывания курсантов в Линце организаторы поездки старались организовать как можно больше общения с местными жителями.

По возвращении их ждало любопытное известие – подобран человек, чьё тело им предстоит использовать. Карел Кубейка из чешского Вишкова.

– Информации о нём и городке из которого он приехал в Линц – кот наплакал. – удивлялся Иван Степанович. – Но все историки в один голос твердят, что кандидатура идеальная. В Линце его никто не знает, он оказался там случайно, и он при деньгах. Местного жителя использовать опасно – маленький городок, всегда можно наткнуться на того, кто вас знает. Можно не узнать собственную мать или жену. Для приезжего подобная опасность очень мала. Кто может знать человека, приехавшего не просто из другого города, а даже из другой страны?

– Главное, что при деньгах. Будет на что купить нож на Гитлера, – смеялись курсанты.

– Четыре дня вам на знакомство с чешским языком. Чтоб несколько десятков наиболее употребительных слов от зубов отскакивали, – строго сказал Иван Степанович. И добавил – Через четыре дня будет объявлена программа экспедиции.

Сергей, да и другие курсанты ожидали, что в день объявления программы экспедиции их соберут вместе с другим персоналом, участвовавшим в составлении программы эксперимента. Но день шёл обычным темпом, и у некоторых даже стало закрадываться сомнение, что решение будет объявлено. Никто из руководителей проекта в лаборатории не появлялся, программа обсуждалась где-то в другом месте.

Без четверти пять позвонил Колчак и попросил не расходиться.

Сотрудники лаборатории и курсанты расслабились. Вспоминали фильмы, события в которых разворачивались в начале прошлого века, и вспоминали промахи и ляпы кинематографистов.

Иван Степанович позвонил в семь часов, и сказал, что все могут отправляться по домам. Сделал паузу и добавил то, что могли понять только сотрудники лаборатории:

- Обсуждаем «а плюс три».

Они не договаривались ни о каких условных обозначениях, но все мгновенно поняли: Адольф и три письма.

Следующий день начался как обычно. Занятия, тренинг. Руководства лаборатории не было, что порождало самые противоречивые слухи. На телефонные звонки они также не отвечали.

К середине дня всех охватило уныние.

– Испугались, – говорили одни. – История изменится, и уже не они будут сидеть в пригретых креслах.

– Не ту цель выбрали, – говорили другие. – Нужно было наоборот, сюда на день германского Кайзера призвать, и рассказать, что наделала Германия в первой половине прошлого века и во что это ей и другим обошлось. У него бы сразу воинственного пыла поубавилось.