Убить мажора - страница 17

Вытащив тело Комарова из унитазного заточения, Сергей долго бил его по лицу, ухватив Саву подмышки, с трудом, но засунул его головой в раковину, под кран холодной воды. Казалось, прошла целая вечность до того момента, когда Сава вяленько задергал руками, а следом и головой. Он отходил больше часа. Оба сидели на полу умывальника, совершенно мокрые, а затем Сава неожиданно сказал:

— Зараза, горло жжет, просто ужас! Но глючило потрясно! Такие визуалы наблюдал! Я превратился в абсолютно маленького человечка и проник вглубь настенного ковра! А еще в сортире раздвинулся кафель, и плитки звонкими голосками зазвали меня внутрь! От их голоса я испытал такой оргазм!.. Такой кайф!.. всем телом сразу! А потом меня настигла такая измена!.. Меня преследовали странные белые точки, которые влетали в меня через рот и раздували меня изнутри… а потом я лопнул!

У Сергея не было слов.

Сава млел. Испытав галюциногенно-радужный восторг, он вырубился, и так бы задохнулся в кульке, не окажись Сергей рядом. Но Сава получил неожиданный шанс на вторую жизнь, а Сергей, через него, получил комнату в институтской общаге. Бойкую старушку пришлось познакомить с дедушкой, которого устроили садовником и выдали за родственника Сергея. Но все-таки дружбу Сергея и Савы нельзя было назвать искренней, а потому она закончилась сама собой.

Общага появилась как-никак вовремя. К тому времени переселение в общежитие было просто необходимо. Именно в этот момент отношения Сергея с родителями изрядно испортились — отца Сергея сократили с завода, и он стал пить, а мать — пахала за троих. Надо было уходить, и Сергей ушел.

Несмотря на то, что близких друзей у Сергея не было. Приятелей и знакомых — было много. В общей массе это были ребята умные, начитанные, не совсем, что называется «очкарики-ботаники», такая золотая середина. «Середнячки». Но Сергей не стремился с кем-либо сближаться, понимая, что единых по духу с ним людей рядом нет. В целом же со многими, можно сказать, дружил. Что касается ребят сильных и авторитетных, к которым Сергей подсознательно стремился примкнуть, не дотягивал. Не хватало харизмы и жестокости. Поэтому слабых и ущербных, как называли большинство ботаников, и с легкой руки могли бы отнести и его самого, сторонился. Поняв свою посредственность, Сергей перестал отвлекаться на всякие мелочи, сосредоточившись на двух вещах: первая — учеба, вторая — девушка. Именно девушка, как считал Сергей — красивая, нежная, умная, легкая; вполне была способна заменить ему и друзей и часть сомнительных стремлений, изменив собой вектор его душевного полета. Способна была, заменить для него внешний мир.

Девушку единственную и неповторимую, Сергей так и не нашел. Не нашел такой… Хотя, кажется, была одна…

Она была замужем. Нечаянно столкнувшись на одной из студенческих вечеров, она уже не отводила от него глаз, заигрывала, не смотря на то, что он, внешне, не особо проявлял к ней интереса. Выпитое вино играло с ней. А она играла с Сергеем, как с новой игрушкой.

Сергей был скромен и суров, но вместе с тем замкнут и стеснителен, а потому, казался внешне мужественным и уверенным. Это сразу бросалось в глаза. Бросилось и то, что интерес он проявлял больше к другой девушке, более скромной, не менее изящной, но неброской, как она.

Ярко накрашенные губы, искусственный румянец на щеках и яркий маникюр, создавали ощущение какого-то странного восторга, вроде того, когда смотришь на огонь костра, или как во время пожара, когда все вокруг горит, а ты заворожен и чувствуешь внутренний трепет сердца. Ей было двадцать один, ему — двадцать. И она была замужем. На вечеринке, она оказалась не случайно, как и все праздновала успешную сдачу очередной сессии. Она появилась в группе совсем недавно, восстановилась в институт после академического отпуска. Жила где-то в городе. Больше Сергей ничего о ней не знал. Не знал даже имени.

Праздник начался ближе к вечеру. Сначала все проходило довольно организованно, если это вообще было возможно назвать организацией. Но спустя пару часов невозможно было понять — кто и чем занимается. Начавшееся на общей кухне веселье, постепенно стало перетекать в комнаты, теряя пару за парой, а то и целыми стайками. Кто-то возвращался, что-то подъедал со стола и пропадал вновь. Кто-то пропадал безвозвратно. Некоторые курили в коридоре, сидя на полу вдоль стен и тоже возвращались. Одним словом, все происходящее в какой-то степени походило на неспокойный муравейник. Беспорядочное броуновское движение. И только она никуда не выходила, сидела на подоконнике, пила вино, курила здесь же.