Какое-то время Судья молчал, нервно покусывая губы.
— Когда это произошло?
— О, я хорошо помню тот день, ваша светлость. Это было двадцать пятого марта.
— О Боже! — прошептал Судья, и этот нервный шепот упал в тишину зала, подобно молоту. И вдруг Судья вскочил, губы его дрожали: Знаешь ли ты, что означает этот день, безумец?!
— Нет, ваша светлость, — растерянно ответствовал Одноглазый.
Судья уже не говорил. Он кричал, и голос его, отражаясь от стен, гулким эхом перекатывался по залу.
— День Благовещения! Что ты наделал, гнусный! Птица, говоришь? Аппетитный экземплярчик? Он явился к беременной женщине, которую ты встретил на пастбище, чтобы сообщить ей Весть о скором рождении сына, которого мы так долго ждем…
— Господи… — простонал Одноглазый. — Откуда же мне, темному, было знать? Я ж ведь никогда прежде не видел ангела.