Убийца королевы - страница 9
Старший маршал крякнул.
– Проклятье, Парсус, ты зря меня напугал.
Он взял у Парсуса трубу и поднёс к глазу.
– Им понадобится добрых три часа, чтобы спуститься верхом с того хребта.
Харрекс убрал трубу в седельную сумку.
– Проклятые забанцы каждый год рвутся всё дальше на юг.
Он подвёл свою лошадь к моей и нагнулся, чтобы убедиться – путы стянуты туго.
– Прости, малыш, ужина не будет.
– Что вы имеете в виду? – спросил я. Сердце моё провалилось так глубоко в желудок, что можно было спокойно побиться об заклад – оно вернётся на место, только когда меня в следующий раз начнёт рвать.
Маршал посмотрел на меня сверху вниз.
– Мы не будем связываться с отрядом забанских налётчиков. Мы заметили семь их всадников, а поскольку нас только двое, Парсус и я… Ну, мне не нравится расстановка сил. Нет, мы будем ехать всю ночь до казарм в Каструм Товус. Там мы захватим ещё нескольких маршалов, чтобы наверняка живыми и здоровыми добраться до столицы.
Размышляя над тем, что мне ни за что не удастся сбежать от целого отряда маршалов, я почувствовал, как Харрекс похлопал меня по спине.
– Прости, малыш. Похоже, ближайшие несколько часов тебя ждёт не самая лёгкая езда.
Он открыл прицепленный спереди к седлу маленький колчан с арбалетными болтами и стал тыкать пальцем в каждый по очереди, считая вслух. Я поймал себя на том, что считаю вместе с ним. У него было восемь болтов, значит, если забанские налётчики нас нагонят и Харрекс – лучший стрелок в мире, у него одним болтом больше, чем нужно. Я мысленно прикинул, на что он может использовать последний болт: подстрелить дичь на обед, поковырять им в зубах, убить меня… Когда ты в наручниках и болтаешься на лошадином боку, такие мысли невольно лезут в голову. Но этот лишний болт не давал мне покоя.
Маршал искоса взглянул на меня, проверяя своё седло.
– Ты что-то замышляешь, парень? Потому как не думаю, что тебе повезёт подкрасться ко мне, пока ты привязан к этой лошади.
Я вскинул голову.
– Маршал Харрекс? – как можно тише окликнул я.
– Да? В чём дело? Путы слишком тугие?
Я покачал головой.
– Вы когда-нибудь слышали о Забанском Колесе Судьбы?
Старый маршал пожал плечами.
– Конечно… Вроде как слышал. Это символ их страны, верно? У нас есть большое бронзовое колесо в одной из библиотек королевского дворца.
– Важнее то, что это символ их философии. Они думают, что судьба вращается, как колесо. Вы помните, сколько спиц в том колесе?
Он поджал губы.
– Спицы… верно. Учил в школе. Восемь, если я правильно припоминаю. Ну-ка… Начала, концы, долг, веселье… Остальные не помню.
– Сколько провинций на территориях Забана?
– Восемь. К чему ты кло…
– А сколько раз в день забанцы медитируют?
– Восемь. Им нравится восьмёрка, ладно? Они очень последовательный народ. Теперь доволен?
Я покачал головой.
– А сколько, вы сказали, налётчиков видели в подзорную трубу?
– Се… О преисподняя. Парсус! – закричал он. – Проверь…
Красный шёлк и коричневая кожа мелькнули в поле моего зрения в тот миг, когда огромный, мускулистый человек возник словно ниоткуда и врезался в Харрекса, сбив того с коня. Едва взглянув на меня, нападавший резко опустил руку, и в ней появился нож. Он хитрым броском метнул его в Парсуса и угодил в правое плечо. Младший маршал завопил, от боли дёрнулся назад и тоже свалился на землю.
Я неистово пытался вывернуться из ремней, прикручивавших меня к лошади. Не то чтобы освобождение принесло мне много пользы, поскольку я всё ещё был в наручниках.
Забанский воин, гораздо выше шести с половиной футов, выглядел достаточно могучим, чтобы швырнуть с горы меня, мою лошадь и половину Дарома. На загорелом неприкрытом лице красовались восемь вытатуированных на лбу звёзд. Четыре чёткие линии пересекали каждую щёку, как усы дикого кота. Он был с головы до ног одет в красную ткань, скреплённую коричневыми полосками. Алая Элита. Почему, во имя преисподней, Элита присоединился к простому отряду налётчиков?
Харрекс, всё ещё лежа на земле, замахнулся маршальской палицей, целя в колено нападавшего. Элита грациозно отскочил, держа руки перед собой в одном из жестов забанской гвардии, которые не имеют смысла ни для кого другого. Он даже не потрудился вытащить ещё один нож. В защиту Харрекса следует сказать, что его маневр позволил ему подняться, и он принял боевую стойку перед своим противником.