Убийца с нежными глазами - страница 62

Мне пришлось произвести несколько звуков в надежде, что они сольются с общим хором и останутся незамеченными. Состав присутствовавших не внушал мне доверия, кроме того, я пела не слишком хорошо и боялась быть разоблаченной и в том, и в другом.

В первых рядах маячила белокурая головка Барбары Даггетт. Больше знакомых не наблюдалось. Все сели, шурша одеждами и скрипя ножками рассохшихся стульев. Пока пастор Боуэн, одетый в черное по случаю похорон, распространялся о никчемности существования, я рассматривала покрытый виниловой плиткой пол, изучала ряды витражей, изображавших загробные мучения в таких ужасных видах, что я невольно поежилась. Все здесь настраивало на покаяние.

Перед алтарем стоял гроб Даггетта. Он напоминал один из тех ящиков, которыми пользуются фокусники для распиливания человека пополам. Я взглянула в программу. К тому времени церемония уже одолела первую молитву, справилась с обращением к Господу, оставив без внимания один из гимнов, и вошла в стадию рассуждений об искушениях смертных, напомнив мне о многочисленных случаях, когда я не смогла устоять перед соблазнами. Все это было очень занимательно и даже развлекательно.

Пастору Боуэну, лысому, невысокому человеку с напряженным круглым лицом, было лет шестьдесят. Казалось, что вставная челюсть мешала ему дышать. Теперь он читал отрывок из второзакония: «Господь покроет тебя болезненными, незаживающими ранами с головы до пят…» — доносились до меня совершенно бессмысленные слова, не позволяя, однако, заснуть. Впрочем, какие еще слова мог найти пастор в отношении Джона Даггетта, много нагрешившего и мало раскаявшегося. А пастор тем временем продолжал: «Он дает тебе взаймы, а не ты ему, он — голова, а ты — хвост». Абстрактная молитва, которая годится на все случаи.

Служба подходила к концу, когда я почувствовала на себе чей-то взгляд. Двумя рядами ниже стояла Мэрилин Смит в сопровождении мужчины. Очевидно, это был ее муж, Уэйн. Мэрилин была во всем красном. Казалось, сейчас она вскочит и начнет танцевать на крышке гроба. Присутствующие достигли наивысшего состояния духовности, богопочитания, и были готовы рвать на себе одежду. Да простит меня Бог, но у меня было другое настроение. Моя душа рвалась на воздух.

Стоявшая рядом женщина начала кланяться, закатив глаза и время от времени вскрикивая: «Слава тебе, Господи!» Я никак не относила себя к фанатичным приверженцам православия, поэтому начала пробираться к выходу, столкнувшись там с Билли Поло и его сестрой Корал. Билли отвел меня в сторону, так как служба подошла к концу, и люди начали толпиться у двери. Эсси Даггетт причитала, но чувствовала себя на высоте положения, как тренер футбольной команды после крупной победы. Барбара Даггетт и Юджин Никерсон находились по обе стороны от нее, готовые поддержать Эсси, как только это понадобится. Остальные оплакивающие по очереди подходили к Эсси, похлопывали ее, обнимали, поглаживали, как будто в ее горе они черпали жизненные силы. Последней вышла из церкви шестерка мужчин, которые должны были нести гроб. Вместо этого они толкали его впереди себя на тележке. Каждому из них было не менее шестидесяти пяти лет, и «Уинингтон-Блейк», наверное, побаивался, как бы кого-нибудь из них не хватил удар во время процессии, и они не растянулись бы вместе со своим грузом прямо между церковными рядами. Вероятно, по этой причине и была предусмотрена тележка. Гроб словно бы сам собою перемещался между рядами. Сопровождавшие пытались поддерживать скорбное выражение, что давалось им с некоторым трудом, хотя они старательно контролировали себя.

На мгновение я заметила Тони Гаэна, но он снова исчез, прежде чем мне удалось поговорить с ним. Подали катафалк, процессия медленным шагом направилась к нему вместе с гробом. За катафалком стоял автомобиль, на его заднее сиденье усадили Эсси. На ней был черный костюм, черная соломенная шляпа с широкими полями и опущенной вуалью. Она смахивала на пчеловода, ужаленного Святым Духом. На Барбаре Даггетт был пепельно-серый костюм и черные туфли-лодочки. Пара разноцветных глаз на бледном лице, казалось, излучала электричество. Дождь усиливался, и мистер Шаронсон раскрыл большие черные зонты, чтобы люди не вымокли по дороге от крыльца до автостоянки.