Убийцы Касбы - страница 3

Я как раз пытался встать, когда увидел, что в дверном проеме появились две фигуры. У первого был бурдюк из козьей шкуры. Он был одет в традиционную одежду - широкие мешковатые брюки, доходящие до икры, и хлопковую рубашку.

Его спутник носил широкий, более распространенный цельный плащ, называемый джеллаба. У обоих на головах были оборванные фески. Они были потрепанной, тощей парой. У первого был только один глаз, а другой представлял собой не что иное, как затонувшую закрытую дыру в голове.

«А, наш голубь проснулся», - сказал он, наслаждаясь отдыхом, откладывая мешок из козьей шкуры. Второй, более высокий и худой, громко жевал горсть винограда и выплевывал косточки сквозь зубы. Он нес мою коробку для рисования и уронил ее на пол с явным отвращением вора, который нашел то, что ему совершенно невозможно использовать.

Одноглазый стоял передо мной, его лицо напоминало кожаный, морщинистый кусок пергамента.

«У вас мало денег», - сказал он. «Мы уже это обнаружили». Он плохо говорил по-французски, но достаточно, чтобы понимать. Поскольку мой французский был намного лучше арабского, я у него спросил:

"Почему вы хотите ограбить бедного художника, который едет в Касабланку в поисках работы?".

Он улыбнулся грубой злобной улыбкой. В его единственном здоровом глазу было достаточно гнева на двоих.

«Ты не плохой художник», - сказал он. «Кто-то заплатит за вас много денег. Ты скажешь нам, кто, и мы продадим тебя ему ».

Выкуп за заключенного - один из старейших и уважаемых методов в мусульманских странах. Вожди освобождали своих важных пленных за выкуп. Короли держали враждебных князей для выкупа. Воры удерживали богатых людей с целью выкупа. Я не думал, что меня кто-то ждет, а теперь оказалось, что мои подозрения оправдались. Эти двое были не чем иным, как хитрыми жуликами, которые видели, как я прибыл, и теперь намеревались максимально использовать это.

Я бросил еще одно отрицание, чтобы подкрепить свое прикрытие.

«Я обычный художник», - сказал я. «Американский художник».

«Бедный художник не выбирается из моря на плоту глубокой ночью, а потом уничтожает свои следы огнем», - лукаво ответил Одноглазый.

Я мрачно ответил на его хитрый взгляд. В моей голове больше не было сомнений. Эти двое были ничем иным, как марокканской версией бандитов, которые оказались в нужном месте в нужное время.

«Жаль, что ты только что приземлился напротив этого маленького домика, в котором мы оказались», - сказал Одноглазый. Он улыбнулся, довольный собой.

У меня для него плохие новости. Возможно, мне немного не повезло со всем этим, но это оказалось бы фатальным для него и его сообщника. Я не мог позволить кому-либо рассказать историю человека, которого они видели выходящим из моря на плоту.

Эти двое негодяев только что покончили с собой в своем непристойном желании хорошо заработать. Они сами предрешили свою судьбу. Вильгельмина все еще была в моей наплечной кобуре, а Хьюго все еще был надежно привязан к моей руке. Как и большинство воров-посредников, они плохо разбирались в своем деле. Тот, кто ел виноград, подошел и встал передо мной.

Я смотрел, как он отодвинул ногу, тщательно прицелился и пнул. Его нога ударила меня в живот. Волны тошнотворной боли пронзили меня, и я упал назад. Я лежал, пока стреляющие боли постепенно утихали. Ублюдок. Этот тупой ублюдок. Если у меня и были какие-то сомнения относительно того, что мне делать, то теперь их уже не было. Я почувствовал, как его руки снова подняли меня.

Он спросил. - Кого ты ждешь, сын свиньи?"

Я напомнил себе, что обе мои руки все еще были крепко связаны за спиной. Теперь встретиться с ним в этой позе было бы чересчур, чтобы быть частью добра.

«На пляже, - сказал я, - в песке, где я приземлился, я спрятал трубку, маленькую трубку. Иди возьми её. Она расскажет вам все, что вам нужно знать ».

Одноглазый быстро заговорил с другим по-арабски. Высокий быстро выскочил, джеллаба затрепетала за ним, его ноги заскрежетали.

Я видел, как он исчез за дюной за дверью. Как только он скрылся из виду, я повернулся к другому, вложив в голос что-то срочное и коварное.