Убийство Джанни Версаче - страница 9

; по его собственным словам, «вышел в люди, стал настоящим биржевым брокером, человеком, уважаемым в обществе». При этом поборник железной флотской дисциплины, Пит никому в доме не давал забывать, кто тут главный. Марианна же посвятила себя детям. Набожная католичка, она и детей воспитывала соответственно: регулярно брала их на воскресные мессы, а затем отправляла в класс изучения катехизиса. Она надеялась, что Эндрю со временем станет священником, и это тоже давало почву для трений между ней и мужем-атеистом. И все же мальчиком при алтаре Эндрю послужить успел, а церковное облачение как минимум сильно повлияло на его вкусы.

Учитывая райский климат Бониты, большинство детей круглый год проводили на улице, гоняя на велосипедах, играя в «баночку» или бейсбол и ловя ящериц по окрестным лощинам. Но только не Эндрю. Он предпочитал сидеть дома при матери, читая энциклопедию или глядя в телевизор. Скотт Ульрих, сосед Кьюнененов, вспоминает, как в детстве они с ребятами попытались выманить Эндрю на улицу – игроков в команде не хватало. Эндрю появился было в дверях, но мать тут же уволокла его обратно в дом со словами «нельзя! не сметь!». «Да он и так вообще-то обычно держался ото всех особняком», – вспоминает Ульрих. Другой сосед, Чарли Томпсон, назвал Эндрю «олицетворением понятия „маменькин сынок“».

Не исключено, что Марианна считала соседских детей и их забавы слишком грубыми. Не подпуская к ним Эндрю, держа его постоянно при себе, наряжая как куклу и сдувая с него пылинки, мать способствовала формированию личности с ощущением собственного превосходства над окружающими, а вот это отец Эндрю как раз таки только поощрял. «Он был для меня больше чем сыном, – признавался Пит. – Он был мне другом. Он всё схватывал на лету и усваивал моментально. <…> Конечно, первым делом я ему всучил Эми Вандербильт[6] и сказал: „Хочу, чтобы ты выучил это всё на память до последней, сука, запятой!“ Ведь, если растешь в этом обществе, ты должен идти по миру с легкостью, помахивая тросточкой и взирая на всех остальных сверху вниз».

«Главное впечатление, оставшееся у меня от Эндрю в те годы, – это его полная уверенность, что впереди его ждет только хорошее. Он будто знал наверняка, что извернется и станет лучше всех сверстников, вообще всех окружающих обойдет, – говорит одноклассник Эндрю по средней школе по имени Гари Бонг. – Вот именно это чувство собственного превосходства как раз и было определяющей чертой его характера».

Благодаря отцу Эндрю с раннего детства привык одеваться в дорогие костюмы и стильную, элегантную и строгую одежду – и выглядел в ней значительно серьезнее и солиднее большинства его сверстников. Ему нравилось, что на него все вокруг обращают внимание. «Он был очень шумливым мальчиком и очень возбудимым», – вспоминает Чарли Томпсон. В школьном автобусе Эндрю обычно садился сзади и громогласно вещал оттуда что-нибудь на весь салон, так что все остальные дети волей-неволей оборачивались взглянуть на него. Он подражал отцовской браваде, но это отнюдь не всегда означало, что он чувствует себя уверенно и в безопасности.

В средней школе «Бонита Виста Джуниор Хай», где учатся дети с седьмого по девятый классы, Эндрю был зачислен в программу для особо одаренных. Для того чтобы туда попасть, нужно было продемонстрировать IQ не ниже 132. При выпуске из начальной школы «Саннисайд» Эндрю набрал по результатам тестирования 147 баллов.

Школьная элита подразделялась на «социум» – то есть детей, склонных к нормальному стайному поведению и общению, – и «заумь» из программы для особо одаренных. Эндрю был ярчайшим представителем зауми. Самыми крутыми цветами в годы учебы Эндрю в этой школе (1981–1983) считались розовый с черным. Среди учащихся регулярно проходили голосования на предмет, кто из них лучше всех одевается. Эндрю, вероятно, слишком серьезно воспринял поучения отца и Эми Вандербильт – и занялся самовыражением, культивируя образ породистого отпрыска состоятельных родителей. В то время как большинство ребят носили обычные джинсы, Эндрю выпендривался штанами из жатой ткани цвета хаки и рубашками