Убийство на дуэли - страница 14

— Значит, мы рассматриваем три версии?

— Три, чтобы исключить их. А главная версия пока неизвестна. Версия эта заключается в том, что за этим делом стоит таинственный Икс, преследующий непонятную нам цель. Этот Икс очень изобретателен. У него есть какое-то необычное оружие, он умеет блестяще использовать его. Когда мы узнаем больше фактов, возможно, нам станет яснее, кто он, этот Икс, или хотя бы где его искать. Но с увеличением количества фактов вырастет и количество версий. Кто займет место Голицына как руководителя государства? Кому достанется наследство? Не политическое, а земли, поместья, деньги? Была ли у него любовница? Кому он вольно или невольно мешал достичь желанных целей? Кого вольно или невольно обидел? Ответ на каждый из этих вопросов может породить новую версию или даже несколько версий. Версий может набраться десяток. Какие-то из них будут очень привлекательны, какие-то даже романтичны. И верной окажется только одна. Но чтобы найти ее, придется разобрать и исключить все остальные. Это и есть анатомия расследования.

Так впервые родилось это определение — «анатомия расследования», позднее превратившееся в «анатомию детектива».

В тот же день, захватив с собой Акакия Акинфовича, мы с Бакуниным отправились в сыскную часть к приставу Полуярову.

Не знаю, представится ли мне возможность когда-либо рассказать о выезде и о кучере Бакунина. Посему лучше сделать это сразу. Выезжал Бакунин в коляске на резиновом ходу с закрытым верхом, запряженной тройкой прекрасных серых лошадей. Быстроходную коляску Бакунин привез из Германии. Кучер, как и все, окружавшее и касавшееся Бакунина, был явлением необычным. Нашел его Бакунин по имени. «Уж сам не знаю почему, — рассказывал он мне, — вот придумалось, что кучер нужен по имени Селифан. Может, это как-то связано с Гоголем, не знаю, но никакого другого кучера ну просто не мог взять и все тут. А как попался Селифан — тут же и взял, и поверишь, ни разу не пожалел».

Селифан был здоровенным, упитанным мужиком. Один глаз его казался прищуренным, второй смотрел как-то дико. За барина он готов был сложить голову и только чудом не сложил ни свою, ни голову барина. Не часто, но им пришлось побывать в разных переделках, были и погони, и стрельба, и Селифан ни разу не подвел. Возвращаясь домой в сильном подпитии, особенно когда вез с собой целую ватагу цыган и цыганок, Бакунин обычно пытался отобрать у Селифана вожжи и править сам, так как в таких случаях любая езда казалась ему невыносимо медленной.

Но Селифан всегда оказывался на высоте — одной рукой он держал барина, другой правил тройкой. В отличие от барина, который мог загулять в любой день и по любому поводу, Селифан пил строго по воскресным дням и к утру понедельника неизменно бывал трезв как стеклышко. Не в пример капризному Василию, Селифан всегда был доволен жизнью, а дуться на барина ему не приснилось бы и в самом страшном сне.

С Таврической улицы, где недалеко от городской водокачки находился роскошный с виду особняк Бакунина, подаренный ему императором Александром III, Селифан мигом примчал нас на Гороховую. Пристав Полуяров встретил нас с распростертыми объятиями. Бакунин перед выездом звонил ему, и Полуяров договорился с доктором Вороновым, присутствовавшим на дуэли, о том, что доктор покажет Бакунину место, где все и произошло.

Доктор ожидал нас в три часа пополудни в своей клинике. Как только Полуяров объявил нам об этом, я понял, что мы опять останемся без обеда, но промолчал. Увидеть место преступления мне хотелось не меньше, чем Бакунину, который, увлекаясь, часто забывал об обеде, но всегда поправлял такую оплошность поздним ужином, иногда за полночь, но обязательно с супом или щами, я же, несмотря на уговоры Бакунина, всегда довольствовался только чаем.

Бакунин забрал у Полуярова обе пули, которые тот хранил в сейфе, завернул в платок и положил в карман. Потом бегло просмотрел протоколы допросов доктора и секундантов. Читать протоколы остался Акакий Акинфович. Кроме того, он получил от Бакунина задание съездить к княгине Марье Андреевне Голицыной, сестре князя, жившей при нем и считавшейся хозяйкой дома после смерти жены Голицына, и известить ее и дочь князя о визите Бакунина, который он намеревался нанести ей завтра же.