Убийство Сэрай - страница 25
Хавьер обходит вокруг Лидии, привязанной к стулу, красная бандана затыкает ее рот. Ее лицо мокрое от слез и пота. На левом глазу у нее синяк и опухоль. Ручеек крови капает из ноздри.
— Для тебя, Сэрай, — говорит Хавьер в камеру, когда Изель встает рядом с Лидией и наматывает ее волосы на кулак. — Я хочу, чтобы ты вернулась в течение тридцати шести часов. — Девушка зажимает рукой дрожащие губы, пистолет не был направлен на меня все прошедшие долгие секунды. — Или она умрет, и это будет твоя вина.
Изель отводит кулак и бьет Лидию в лицо и без того избитое и покрытое синяками. Тело Лидии откидывается назад и еще больше слез льется из ее глаз. Кровь течет из нижней губы.
Девушка бросает пистолет на пол и тянется к iPad, скидывает его со стола и падает на колени, рыдая, закрывает лицо руками.
Я сажусь на край кровати, не трогая пистолет на полу и оставляя девушку одну в момент отчаяния.
Глава 9
Сэрай
Я ничего не вижу перед собой. Сквозь жгучие слезы, сквозь туман перед глазами, сквозь злость, ненависть и боль, пронзающую мою нервную систему. Мое тело как-то оказалось на полу. Я лежу, вжимаясь лицом в ковер.
Не Лидия... Кто угодно, но не она. Она невинная и хрупкая. Она никогда не сможет это вынести. Не как я...
Это настолько отдаляет меня от реализации моих планов, что я больше не держу пистолет, больше не контролирую ситуацию. В момент слабости, травмированная страданиями подруги, я потеряла свое преимущество. И я это заслуживаю. Заслуживаю любое наказание, которое мне приготовила судьба, потому что я сбежала, а Лидия - нет. Я должна была использовать телефон, находящийся в пяти футах от меня на тумбочке между кроватями, чтобы позвонить в полицию. Я должна была вызвать их до того, как его разбудила, но я слишком настойчиво пыталась узнать информацию, известную Виктору, а не мне. Я все еще надеялась, что он мне поможет, по крайней мере, сказав, где находится лагерь, чтобы у меня было хоть что-то, что сказать властям.
Я должна была пристрелить его, когда у меня был шанс.
Краем глаза я вижу на полу неподвижные ноги Виктора в черных носках. Я слегка приподнимаю голову. Мои глаза перемещаются с низа его штанов вверх к талии. Его предплечья покоятся на бедрах, ладони мягко охватывают колени. Он сидит достаточно прямо, его глаза пристально смотрят вперед.
Наконец, он поворачивает голову и переводит глаза на меня.
— Мне жаль, — говорит он абсолютно бесстрастно, но я каким-то образом замечаю слабый намек на эмоцию, спрятанный в глубине его глаз.
— Ты должен вернуть меня обратно, — говорю я, поднимаясь. — Ты не можешь позволить ей умереть. — Мой голос дрожит.
Виктор снова пересаживается к столу и начинает перебирать содержимое своей спортивной сумки. Мне не хочется знать, что он делает и как он планирует отсюда выбираться. Я больше думаю о Лидии и о том, что видела в том видео; эта картина навсегда выжжена в моем разуме. Часть меня хочет обвинить во всем этом Виктора, просто потому что он тот, кто он есть и потому что он мог бы быть человечнее достаточно долго, чтобы помочь мне забрать ее оттуда. Но я продолжаю винить себя, потому что на самом деле ни разу не попросила Виктора помочь мне ее освободить. Он отказался помочь мне, так что я знала, что он не вернулся бы туда за ней.
Во всем виновата я. Я могла бы сделать все по-другому, по-другому спланировать свой побег. Могла заставить Лидию вылезти в окно со мной той ночью.
Кажется, что есть много вещей, которые я могла иметь и должна была сделать. Я никогда не представляла себя немой девочкой из фильма ужасов, бегущей по страшному дому или через темные леса, путающейся в собственных ногах и спотыкающейся. Я предполагаю, что мы - все те, кто качает головами от глупости других, пока сами не получаем травмирующий опыт.
Ранним утром солнечный свет потихоньку начинает заливать комнату. Единственное движение, которое я сделала за всю прошлую ночь - перевернулась на другой бок так, чтобы держать Виктора в поле зрения. Я не боюсь его. Больше не боюсь. Но, тем не менее, я не могла не знать, где он был.
Моя спина болит, а лицо зудит из-за отпечатка потрепанного ковра, оставшегося на коже.