Убийство в колледже - страница 8

— Его зовут Хаттон, Френсис Хаттон. Он живет… жил в Карнфорд-Мэнор.

— Возле Чилтонбери?

— Да.

— Кем он работал?

— Никем, офицер. То есть, он жил на личные средства. Вы могли бы назвать его архитектором — это был член общества искусств. Чрезвычайно известен в наших кругах.

— Понятно. Его родственники? Мы должны дать им знать о случившемся.

— Он был вдовцом. В доме хозяйничает его незамужняя сестра.

— У них есть телефон?

Стэнхоуп было открыл рот, чтобы ответить, но Кершоу перебил его:

— Суперинтендант, я собираюсь ехать домой, а мой путь лежит как раз через Чилтонбери. Может будет лучше, если я загляну в Карнфорд-Мэнор и сам сообщу мисс Хаттон эту ужасную новость? Понимаете, я хорошо ее знаю, она не пышет здоровьем и…

— Спасибо, сэр. Замечательная идея. Передайте ей, что мы заберем тело в местный морг — доктор захочет провести дополнительную экспертизу. А сейчас, — полицейский вновь обратился к Стэнхоупу, — пожалуйста, в подробностях расскажите мне о том, как вы ушли из этой комнаты, оставив в ней мистера Хаттона.

На мгновение суперинтендант замолчал — сержант-детектив Эмброуз вернулся сказать, что вызвал фотографа. Плестоу жестом велел ему остаться. Затем Стэнхоуп объяснил, как Хаттон принес обед с собой и сказал, что хочет написать несколько писем. Суперинтендант бегло оглядел комнату. На одном из подоконников лежали три портфеля и пара курток.

— Среди тех сумок есть портфель мистера Хаттона?

— Да, — ответил Стэнхоуп, — самый дальний.

— А куртка?

— Та серая — его.

Плестоу прошел через всю комнату прямо к окну. Сначала он обыскал карманы куртки, затем раскрыл портфель. Из него он вынул два маленьких пакета, обернутых в белую бумагу, и фляжку. Офицер сорвал белые обертки.

— Что бы тут ни произошло, свой обед он не съел. Здесь сэндвичи, бисквит и сыр, да и фляжка полна. Интересно, написал ли он письма? — Суперинтендант осмотрел стол. — Здесь ничего нет. Нужно проверить карманы. Ну а сейчас расскажите мне, что происходило, когда вы вернулись сюда. Вы двое, — он указал на Стэнхоупа и Кершоу, — пришли вместе. Не встретился ли вам по пути какой-нибудь незнакомец?

— Нет, — ответил Стэнхоуп.

— Мы никого не встречали, — добавил Кершоу, — но в свете настоящих событий все-таки произошло кое-что необычное.

— Что именно?

Кершоу рассказал о рабочих и о ноже, который сейчас лежал на столе.

— Вы, конечно, брали его в руки? — резко спросил Плестоу.

— Естественно.

— И рабочий тоже! Отпечатков теперь не найти, хотя попытаться безусловно надо. Этот нож, да? — полицейский склонился над столом, с любопытством разглядывая оружие.

— Так значит его зарезали именно этой штукой! — воскликнул Пеннингтон.

Суперинтендант быстро обернулся к нему.

— Вы не имеете право этого утверждать, сэр. Мы не знаем — пока не знаем.

— Но ведь выглядит это именно так?

— В моей профессии, — сухо сказал Плестоу, — не принято руководствоваться первым впечатлением. Мы должны основываться на чем-то более определенном. Пока доктор не сравнит рану с лезвием ножа, я не могу ничего даже предполагать!

Он задал еще несколько вопросов, а затем сказал, что Кершоу и Стэнхоуп могут идти.

— Ваше присутствие еще потребуется на дознании, — добавил он. — Я постараюсь увидеться с коронером как можно скорее и дам вам знать о точной дате его проведения. А что касается вас, сэр, — обратился он к Пеннингтону, — я не стану вас более задерживать. Если хотите собрать ваши бумаги — пожалуйста… Я лишь хотел удостовериться, что ничего не было тронуто до моего тщательного осмотра помещения… У вас, кажется, очень много чертежей!

— Наш комитет довольно загружен, — ответил Пеннингтон, собирая документы и складывая их в папки. — Сами видите! А вот это уже странно!

— Что странно?

— Кое-что пропало, и это крайне подозрительно.

— Что же?

— Незадолго до перерыва мы приняли решение относительно одного витражного стекла. Набросок был довольно большим, и я пришпилил его к шкафу, чтобы все могли видеть. А теперь я нигде не могу его найти.

Пеннингтон торопливо перелистал все свои бумаги.

— Нет, — продолжил он, — его здесь нет. Куда он только мог деться?

— Это был ценный набросок? — поинтересовался суперинтендант.