Учение о сущности - страница 3

отрицание. Бытие и сущность снова относятся между собою таким образом, как другие вообще, ибо тому и другой свойственно бытие, непосредственность, они взаимно безразличны и по этому бытию имеют одинаковую ценность.

Но вместе с тем бытие в противоположность сущности есть несущественное, оно имеет относительно неопределение снятого. Однако, поскольку оно относится к сущности, как другое, лишь вообще, то сущность не есть собственно сущность, но только другое иначе определенное существование, существенное.

Различение существенного и несущественного возвратило сущность назад в сферу существования, поскольку сущность такова, какова она есть ближайшим образом, как непосредственно сущая, и тем самым определяется в противоположность бытию, лишь как другое. Таким образом в основу кладется сфера существования, и то, что есть бытие в этом существовании, бытие в себе и для себя, есть дальнейшее определение, внешнее самому существованию; так же как, наоборот, хотя сущность есть бытие в себе и для себя, но лишь в противоположность другому, в определенном смысле. Поскольку поэтому в существовании различаются между собою существенное и несущественное, это различение есть внешнее положение, есть не затрагивающее самого существования отделение одной части его от другой, разделение, относящееся к чему-то третьему. Поэтому остается неопределенным, что принадлежит существенному, и что несущественному. Оно сводится к внешнему отношению и соображению, и потому одно и то же содержание может считаться то существенным, то несущественным.

При более глубоком рассмотрении оказывается, что сущность становится существенным в противоположность несущественному лишь потому, что сущность понимается, только как снятое бытие или существование. Сущность становится таким путем лишь первою или отрицанием, которое есть определенность, приводящим бытие лишь к существованию или существование лишь к другому. Но сущность есть абсолютная отрицательность бытия; она есть самое бытие, но не только определенное, как другое, а бытие, которое сняло себя, и как непосредственное бытие, и как непосредственное отрицание, как отрицание, причастное инобытию. Бытие или существование не сохранилось тем самым, как другое, вследствие бытия сущности, и еще отличаемое от сущности непосредственное не есть только несущественное существование, а в себе и для себя уничтожаемое непосредственное; оно есть не-сущность (Unwesen), видимость.

1. Бытие есть видимость. Бытие видимости состоит единственно в снятии бытия, в его уничтоженности; эту уничтоженность оно имеет в сущности, и вне своей уничтоженности, вне сущности его нет. Оно есть отрицательное, положенное, как отрицательное.

Видимость есть единственный остаток, сохранившийся из сферы бытия. Но она еще кажется имеющею сама независимую от сущности непосредственную сторону и вообще чем-то другим относительно сущности. Другое содержит в себе вообще два момента – существования и несуществования. Поскольку несущественное уже не имеет бытия, в первом от инобытия остается лишь чистый момент несуществования; видимость есть это непосредственное несуществование, причастное определенности бытия в том смысле, что она имеет существование лишь в отношении к другому, в своем несуществовании; она есть несамостоятельное, сущее лишь в своем отрицании. Ей остается присущею лишь чистая определенность непосредственности, она есть рефлектированная непосредственность, т. е. такая, которая возникает лишь через посредство ее отрицания, и которая в противоположность своему опосредованию есть не что иное, как пустое определение непосредственности несуществования.

Таким образом, видимость, как феномен скептицизма или явление идеализма, есть такая непосредственность, которая не есть нечто или вещь, вообще не есть безразличное бытие, сущее вне его определенности или отношения к субъекту. Что оно есть, этого скептицизм не позволяет себе говорить; новый идеализм не позволил себе смотреть на познание, как на знание вещи в себе; эта видимость вообще не должна была иметь никакой основы бытия, в ее познание не должна была вступать вещь в себе. Но вместе с тем скептицизм допускал многообразные определения своей видимости, или правильнее, его видимость имела содержанием все многообразное богатство мира. Равным образом явление идеализма включает в себе весь объем этих многообразных определений. Эта видимость и это явление определяются