Ученик дьявола - страница 7

он тут же вспомнил, отчего так не доверяет законникам. Здесь их толпилось великое множество: одни спешили в суд, другие оживленно спорили с коллегами, но от каждого веяло самодовольством и высокомерием, вызывавшими у Николаса омерзение. Ему доводилось иметь дело с адвокатами, поэтому, наученный горьким опытом, Брейсвелл дал себе зарок держаться от них подальше. Однако теперь выхода не было. Немного утешало лишь то, что на этот раз Николас представлял интересы труппы, а не свои собственные.

Николас не был лично знаком с Эгидиусом Паем, но после прочтения пьесы у суфлера сложилось определенное впечатление об этом человеке. Трудно было догадаться, что «Ведьма из Рочестера» написана адвокатом. Пьеса была очень живой, насыщенной событиями и содержала немало сведений о колдовстве, шутки, порой сальные, и противоречивые замечания о человеческой природе. Профессию автора выдавала лишь финальная сцена суда, на взгляд Николаса, изрядно затянутая, даже несмотря на юмор, с которым она была написана. В общем, пьеса заинтриговала Николаса, а теперь произвела впечатление и на Эдмунда Худа. И теперь, когда вопрос о ее постановке был решен, Николаса делегировали в Средний Темпл для переговоров.

Николас был рад своей миссии. Он считал Эгидиуса Пая талантливым писателем, обладателем пытливого ума и тонкого чувства юмора, вдобавок испытывающим здоровую антипатию к юриспруденции, — словом, совершенно не похожим на коллег. Воображение рисовало честного и бесстрашного молодого человека, поборника независимых взглядов, рослого бунтаря. Однако, когда Николас наконец отыскал покои Пая, его ждал изрядный сюрприз…

— Мистер Пай?

— Да, это я.

— Меня зовут Николас Брейсвелл. Я представляю «Уэстфилдских комедиантов». Вы ведь давали читать свою пьесу мистеру Фаэторну?

— Давал, а что такое?

— Вы не могли бы уделить мне немного времени? Я бы хотел ее с вами обсудить.

— Ну конечно же, друг мой, конечно. Проходите, проходите.

Николас вошел в большую, затхлую, заваленную всяким хламом комнату с низким потолком. Повсюду громоздились сваленные в кучи бумаги. Тарелку с объедками едва скрывала брошенная на нее сумка. Под столом приютилась опрокинутая оловянная кружка. Эгидиус Пай выглядел под стать своей комнате. Волосы у адвоката были редкими, в бороде наметилась седина. Двигался он медленно и тяжело, поэтому, хотя ему было лишь под сорок, любой смело дал бы ему все шестьдесят. На черное одеяние спускался белый воротник; от внимания Николаса не ускользнуло, что и то и другое покрывали пятна грязи. Глаза, нос, рот адвоката располагались настолько кучно, что казалось, они сговорились собраться вместе, чтобы в случае опасности вместе дать отпор врагу.

Прикрыв дверь, адвокат указал гостю на кресло у тлеющего очага, который больше дымил, чем грел. Сам адвокат с осторожностью опустился на стул напротив.

— Так, значит, вы член труппы? — с благоговением спросил он.

— Всего лишь суфлер, мистер Пай. Однако мне повезло прочесть «Ведьму из Рочестера». Пьеса великолепна.

— Спасибо! Большое спасибо!.. А как пьеса мистеру Фаэторну? Он разделяет ваше мнение?

— Да, сэр. Именно поэтому он и послал меня к вам.

— Неужто вы хотите сказать, — хрипло зашептал Пай, — что появилась призрачная надежда поставить мою пьесу?

— Надежда отнюдь не призрачная. Есть все основания полагать, что именно так все и произойдет.

— Слава богу!

Эгидиус Пай всплеснул руками, да так и оставил ладони прижатыми друг к другу, словно в молитвенном трепете. Рот его раскрылся, обнажив ряд кривых зубов и большой розовый язык. Казалось невероятным, что этот скучный, неряшливый, бесцветный человек невыразительных лет написал пьесу, буквально искрящуюся юмором и фривольностью.

Теперь, следуя указаниям Фаэторна, нужно было кое о чем предупредить Пая.

— Разумеется, — начал Николас, — имеется ряд определенных условий.

— Все что угодно, добрый сэр. Я на все согласен.

— Хм, несколько странно слышать подобное от адвоката… Нам необходимо заключить договор, и, учитывая вашу профессию, мы ожидали, что вы уделите внимание каждой мелочи.

— Я с радостью и покорностью склоняю голову перед требованиями мистера Фаэторна.